04.05.2011 в 00:38
Пишет Шторм. Джонни Шторм.:райден-недели в "Макдоналдс".
Оригинальное название: The one where Brendon gets knocked up
Рабочее название: мой вордовский файл с любовью называется «эх, залетные» *фэйспалм*
Автор: arctic_grey
Переводчик: Just_Emotion
читать дальшеРазрешение на перевод: "Yes, you may! Thanks for asking permission first - most people don't although they should! "
Рейтинг: NC-17 ли?
Пейринг: все с Брендоном
Предупреждения: мпрег, ад, гет, исходящие из этого малоприятные анатомические подробности, отсутствие логики, извращенцы, стеб, бред, флафф, хард гроуп порн, трэш, жесть и разврат, необъяснимые и внезапные метаморфозы, единороги, бабочки, etc.
Дисклеймер: автор не имеет ничего, я имею еще меньше
От переводчика: в процессе чтения я краснел, синел, зеленел, нервно хихикал, истерично ржал, рыдал радугой, впадал в фэйспалм, много и бурно любил. Но изложенный выше рейтинг – это детский лепет по сравнению с тем, что вас ждет, так что я не несу ответственности за чужое психическое нездоровье. Не рекомендуется читать престарелым астматикам и беременным детям. Очень советую много подумать, задержавшись на предупреждениях. Начиная это читать, вы целиком и полностью берете ответственность на себя, я не буду принимать никаких претензий.
Тойгану. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Спасибо за то, что ты у меня есть.
* * *
К тому моменту, в который это и произошло, они находились в туре уже три месяца. В раннем сентябре, одним не очень прекрасным утром, Брендон превратился… в девушку. Просто проснулся и обнаружил у себя грудь. Не то чтобы она сильно его смутила – как раз к этому он отнесся философски; гораздо больше напугало отсутствие привычной тяжести самого дорогого между ног. Когда в ужасе и смятении Брендон скользнул пальцами, ставшими теперь очень тонкими и хрупкими, под резинку боксеров, их встретила теплая влажность.
- ГОСПОДИ, БЛЯТЬ, БОЖЕ! – откровенно по-девчачьи завизжал он.
Его крик разбудил Райана, спящего на соседней кровати. Тот раздраженно зарычал, потому что в первый за последние сто лет выходной планировал отсыпаться до умопомрачения, но вопил Брендон громко, найдя, по всей видимости, «Спанчбоба» или еще что-нибудь не менее идиотское по телевизору.
- Блин, ну заткнись, - пробормотал Райан, однако глаза приоткрыл и, узрев происходящее, заснуть больше не смог.
Мимо него по направлению к ванной пронесся Брендон в одних боксерах и захлопнул за собой дверь. Подобное поведение было не слишком для него необычным, потому что этот парень всегда немного хромал на всю извилину, но Райан готов был побиться о заклад: у Брендона выросла грудь.
- Что за на хер…? – прошептал молодой человек, поспешно выпрыгнул из постели и едва не расшибся, запутавшись ногами в покрывале. Он быстро побежал туда, где несколько мгновений назад скрылся одногруппник. – Брендон? Брендон, с тобой все в порядке?
- ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! – взвыли из-за двери. До Райана донеслись всхлипы, перемежающиеся с истерическим смехом.
- Брендон, друг, давай, поговори со мной, - настоял он. Да быть такого не может, чтобы Брендон сидел там сейчас и плакал из-за того, что обзавелся вдруг сиськами. Просто спросонья Райан не сообразил, что к чему, а на самом деле ничего такого не произошло.
- НЕТ! – снова крикнул Брендон, и Росс решил, что его голос звучит как-то… странно. Тембр определенно принадлежал его другу, просто был немного более… женственным.
Райан помотал головой. До него даже не дошло, что он давным-давно проснулся, потому что все это было похоже на галлюцинацию. Брендон продолжал плакать по ту сторону закрытой двери, и гитарист не знал, что и делать. В конце концов он стремительно оделся и побежал за Спенсером и Джоном.
- Брендон, выключай режим сучки и выходи, - постучав, потребовал Джон. Брендон завыл еще громче. Басист растерянно посмотрел на Райана, в ответ на что тот только пожал плечами.
- Просто расскажи нам, что случилось, - предложил Спенсер, в то время как Джон направился к кровати, устроился рядом с Райаном и приготовился ждать.
Прошло много, очень много времени, прежде чем они снова услышали голос Брендона.
- Это похоже… - донесся невероятно тихий ответ.
- На что? – поощрил его Спенсер и еще сильнее приник к двери ухом, чтобы лучше слышать.
- На… я… я… как будто…
Джон нетерпеливо отстукивал пальцами какой-то ритм по своему бедру, а Райан испуганно ожидал продолжения фразы: он до сих пор не удосужился сообщить друзьям о том, что у их солиста, по всей видимости, появились сиськи.
К их удивлению, раздался щелчок открывающейся двери. Спенсер отстранился немного назад, все затаили дыхание, а затем вышел Брендон, по-прежнему облаченный в одни только боксеры и закрывающий руками свою грудь в стратегически верных местах.
- Вот такой, - проскулил он, сдерживая слезы.
- Матерь божья, - медленно пробормотал Джон.
- Что это за хрень?! – немедленно набросился на них Брендон; в его голосе проскакивали нотки безумия. – Мне нравятся сиськи, но не тогда, когда они принадлежат мне!
Спенсер же не вымолвил ни слова, потому как попросту не смог. Брендоновский зад стал немного более округлым, чем раньше, бедра приобрели изящную форму, а еще появилась очень даже симпатичная грудь, которую Брендон пытался прикрыть.
У Райана пересохло во рту. Их солист превратился в девушку, и теперь им, наверное, придется тайно отбуксировать его в частную швейцарскую клинику и сделать ему операцию по перемене пола - или предпринять еще что-нибудь. А вообще Брендону следовало бы подружиться с бритвой: девушки с волосатыми ногами сексуально не выглядят.
- Это просто какая-то ебанутая шутка над мои мужским началом! – заявил Брендон и расстроенно всплеснул руками. Освобожденная грудь легко подпрыгнула, и трое остальных судорожно вздохнули, завидев розовые соски. – Упс! – пробормотал Брендон и вновь поспешно прикрыл ее руками.
- Чудненько, - сказал Джон. Это получилось неожиданно громко.
- Это не так круто, как кажется! – огрызнулся Брендон. – То есть я что, останусь девчонкой до конца своей жизни?
- Я так не думаю, - прервал Спенсер, и присутствующие удивленно повернули головы в его сторону. Он легко улыбнулся. – Ну… эм… Пит мне сказал, что однажды такое случалось с Патриком. Но… эм… видимо, через неделю или около того он снова стал парнем.
- Неделю?! – воскликнул Брендон.
- Патрик был цыпочкой? – с благоговением повторил Райан.
- Да всем насрать, был Патрик цыпочкой или нет! – взорвался солист. – Сейчас важно только то, что цыпочка – я, чего быть не должно! Я парень, всем ясно? ПАРЕНЬ!
Джон негромко прокашлялся.
- Так что… ну… э-э… ты хочешь сказать… что… Брендон-младший тоже… как бы… на каникулах?
- Ну да, - процедил Брендон сквозь плотно сжатые зубы. – Именно об этом я и твержу уже битый час.
- Погоди, что? – переспросил Райан, еще больше сбитый с толку. – У тебя влагалище появилось?
Пострадавший стремительно покраснел, доказывала правоту друга. Абсурд.
Брендон вернулся в ванную, чтобы одеться, и оставил одногруппников обдумывать эту вызывающую беспокойство ситуацию.
- Это еще не конец света, - рассудил Спенсер. – Я имею в виду, что я согласен: это чертовски странно – но рано или поздно он снова станет парнем.
Джон тихо захихикал.
- По-моему, забавно, что ты почти не берешь во внимание тот факт, что он – это она…
- Джон, да не в этом смысл! Боже! – возразил Райан. Джон невинно посмотрел на него, и тот, оскалив вдруг зубы, поинтересовался. - Хотя… Вы же все это видели?
Джон и Спенсер закивали, еще больше расплываясь в улыбках. Третий месяц тура. Третий месяц без девушек. Третий месяц без секса. А Брендон выглядел лучше, чем просто симпатично.
Тем временем солист вернулся из ванной, одетый в мешковатую одежду, для того чтобы скрыть округлившиеся формы, и выглядел почти так же, как обычно, разве что… это заметили все трое: Брендон изменился. Хрупкий? Может быть, именно это слово подойдет лучше всего. Не говоря уж о том, что Брендон выглядел таким потерянным и беспомощным, что всем сразу захотелось свернуться с ним в клубочек на постели, поглаживать его по спине и приговаривать: «все будет хорошо».
- Я просто по возможности не буду выходить на улицу всю следующую неделю, - произнес Брендон. – Может, мы должны пока пересмотреть расписание наших выступлений.
- Не знаю, если правильно раскрасить и одеть тебя, никто не заметит подмены, - пожал плечами Райан. – Поживем – увидим.
Брендон немного помялся, а потом скрестил на груди руки и возмутился.
- Вы, ребята, пялитесь. Прекратите!
- Прости, - последовал бормочущий хор голосов, кто-то покашлял.
Днем ранее они планировали куда-нибудь прошвырнуться, послоняться тут и там, сходить в кино – сейчас же Брендон навряд ли пожелает составить им компанию, так что Спенсер, Джон и Райан начали собираться без него.
Брендон продолжил ерзать, не в силах стоять спокойно. Когда его спросили, в чем проблема, он ответил, что ему некомфортно в собственном теле.
Джон пожал плечами.
- Чувак, не упусти свою удачу. Знаешь, если бы девушкой стал я, - сказал он и кивнул на пах Брендона, - я бы всю неделю экспериментировал и выжимал из ситуации максимум удовольствия.
- Прекрати его подстрекать, - строго одернул друга Спенсер и на выходе из комнаты отвесил Уокеру подзатыльник. Позади они оставили очень смущенного, но заинтригованного Брендона.
* * *
Вернувшись со своей прогулки несколько часов спустя с пиццей в качестве утешительного приза для своего друга, попавшего в «ситуацию», как они ее окрестили, ребята замерли на пороге номера Брендона и Райана.
Запах. Вся комната пропиталась отчетливым запахом киски. Может быть, это прозвучало вульгарно, но у всех троих было достаточно секса, чтобы его узнать. Однако в то же самое время комната пахла Брендоном.
Именно в этот момент они осознали, что в комнате пахнет киской Брендона.
- Вот блять, - выдохнул Райан; невидимые пальцы стиснули его горло. Он почувствовал первобытную тяжесть внизу живота, желание отыскать источник этого восхитительного аромата и… и…
Спенсер прошел дальше, остальные последовали за ним. Кровать была вся перевернута вверх дном, можно было вообразить на ней самого Брендона, с зажатой между ног рукой, выгибающегося навстречу прикосновениям… Неожиданно джинсы Спенсера стали немного теснее.
Джон приземлил коробку с пиццей на маленький кофейный столик как раз в тот момент, когда дверь в ванную открылась и из нее выскочил Брендон.
- Ух ты, привет! – радостно поприветствовал он друзей. Он весь светился, белое полотенце было обернуто вокруг его талии, с мокрых после душа волос по-прежнему капала вода. – Ура, пицца! – воскликнул солист, вторгся в коробку и тут же стащил себе кусок.
Остальные просто пялились на Брендона, который был… без ничего. Только на бедрах болтался маленький кусочек махровой ткани, соски торчали, а грудь – бледная, округлая, идеальная, приглашающая…
Он заметил пожирающие взгляды и опустил глаза вниз.
- Черт, простите! Постоянно забываюсь, - пожаловался он.
- Да все в порядке, - хрипло пролепетал Джон.
Брендон принялся натягивать полотенце выше, но в итоге все закончилось тем, что оно вовсе свалилось на пол.
- Простите, простите! Мои девичьи руки такие неловкие! – извиняющимся тоном произнес он.
Спенсер перевел взгляд широко распахнутых и немного отчаянных глаз с Джона на Райана, Брендон же успешно справился с поставленной ранее задачей и принялся за пиццу.
- Быть девушкой – это очень странно, то есть я побрил ноги и вообще привел себя в порядок, потому что чувствовал себя обязанным это сделать, понимаете? Не говоря уж о том, что накрасился раньше выступления, потому что действительно решил, будто должен. Знаете, быть девушкой – это так странно, - защебетал Брендон. – Я о том, что и подмышки я тоже побрил! Там теперь никаких волос! Странно же!
Он отвернулся, чтобы взять себе еще кусок, а одногруппники уставились на его зад. Пальцы Райана сжались в кулаки, ему так отчаянно захотелось прикоснуться или…
- Неважно. А вы, ребята, чем занимались? – спросил Брендон, вновь обернувшись, и недвусмысленно повел бедром, едва прикрытым маленьким полотенцем.
- Я тут скорее подумал… а ты чем занимался, Брендон? – голосом, исполненным очевидной похоти, поинтересовался Райан.
- Знаете, да ничем особенно, - солгал солист, так и не осознав, что друзья безошибочно смогли учуять «опыты», которые он проводил со своим новоприобретенным женским телом. Зато за какую-то пару минут он успел умять целую половину пиццы, потому что множественные оргазмы все-таки неслабо изматывают.
- Я считаю, что ты очень хорошенькая девушка, - голосом, во все стороны испускающим флюиды обольщения, признал Джон.
- Спасибо! – просиял Брендон. – Есть что-нибудь выпить?
Спенсер, опасливо примеряясь, сделал шаг вперед, словно боясь сходу наброситься на него, передал Брендону банку «Ред Булла», и тот улыбнулся шире:
- Офигенно!
Пока Брендон пил, Райан, Спенсер и Джон переглядывались между собой. У всех стояло, все одинаково отчаянно хотели трахнуть эту красивую девчонку… то есть Брендона, находящегося прямо перед ними. Они верно прочитали мысли друг друга, и воздух в этих четырех стенах внезапно сгустился.
- Брендон… помнишь, всего каких-то несколько дней назад мы говорили о том, как круто было бы с кем-нибудь переспать? – осторожно начал Райан.
- Да, вот только, ты представляешь, с ты-сам-знаешь-чем между моих ног сейчас небольшие сложности, - засмеялся Брендон, заканчивая пить.
Боже, он просто не догонял.
- Брендон, - теперь попытался Джон, - тебе бы следовало попробовать заняться сексом в женском обличии. С… с парнем. С кем-нибудь, кому ты доверяешь и кто… ну… не будет наживаться на твоей проблеме.
Райан и Спенсер согласно закивали. Брендон же выглядел сконфуженным.
- Вы так считаете? – удивленно полюбопытствовал он.
Спенсер расстроенно зарычал.
- Брендон, сейчас я тебя трахну.
От шока и осознания того, что вот-вот произойдет, у Брендона отпала челюсть, но барабанщик уже успел грубо содрать с него полотенце, оставив полностью голым.
- Но ведь… - он попытался возразить, однако его уже толкнули на кровать Райана. Не теряя ни секунды, Спенсер раздвинул ноги Брендона в стороны, устроился между ними и скользнул языком в манящий жар.
Тот судорожно выдохнул, потому что – о, боже – его пальцы не могли с этим сравниться. Поэтому он позволил своему одногруппнику стоять перед ним на коленях, лаская всей поверхностью языка; это было странно и неправильно, но невероятно хорошо. Брендон только шире развел ноги, потому что никогда не испытывал ничего подобного.
Джон и Райан с нарастающим интересом наблюдали за тем, как бедра безостановочно подаются навстречу прикосновениям. Брендон изо всех сил вцепился пальцами в простыни, стиснул их в кулаках, пытаясь шире открыться жадному рту. Когда Спенсер засосал его клитор и проскользнул двумя пальцами внутрь, Брендон кончил, и этот оргазм был лучшим из всех тех, которых он добивался наедине сам с собой.
Спенсер немного отстранился, полностью потерянный в оставшемся на языке вкусе, прикусил внутреннюю сторону бедра Брендона, которого по-прежнему встряхивали отголоски пережитого удовольствия.
- Моя очередь, - тут же объявил Райан, уже стягивая с себя одежду.
- Но я только начал, - запротестовал Спенсер.
- Поздно, - произнес гитарист, поспешно избавляясь от джинсов. Джон вызвался помочь, переступил через гору райановских шмоток и отыскал упаковку презервативов. Пока он передавал один Райану, Спенсер успел неохотно сползти с кровати. Брендон просто лежал и пялился в потолок, думая о том, что этот день может стать лучшим в его жизни.
Для того чтобы беспокоиться о том, что Спенсер и Джон узрят его голым, со стояком и кого-то трахающим, Райан был слишком заведен. Он натянул кондом и торопливо взобрался на постель, пристроившись между ног Брендона. И несмотря на то что его член так и кричал: «туда! Прямо сейчас!» - ему пришлось потратить мгновение на установление зрительного контакта.
Рука Райана прошествовала вниз, он толкнулся одним пальцем внутрь. Брендон застонал, прикрыл глаза – и, господи, как же прекрасно это было. Гитарист переступил через многолетнюю дружбу и поцеловал солиста. Они целовались и раньше, но еще никогда прежде… был один раз, когда они, напившись, позажимались по углам, но на следующий день просто сделали вид, что ничего не произошло. Сейчас же Райан чувствовал, что закрыть глаза на это будет уже сложнее.
Райан спустился языком по шее Брендона к груди, продолжая работать рукой, одновременно с этим прикусил его сосок. Брендон беспомощно застонал, выстанывая имя Райана.
Росс никогда не представлял, что оно может звучать настолько сексуально, исходя от Брендона.
Брендон обхватил коленями его бедра, когда тот толкнулся в него. Он не хотел бормотать: «о, боже, блять, господи боже» - чувствуя в себе член Райана, но не смог с собой справиться. Райан решил, что у него было достаточно предварительных ласк, и лишь продолжил двигаться.
- Тесный? – спросил Джон, неожиданно напомнив о присутствии свидетелей. И, к удивлению, осознание того, что за ними наблюдают, только завело еще больше.
- Ага-а-а, - выдохнул Райан в ответ и вдруг сообразил: а что, если до этого момента Брендон был девственницей? Но он лихорадочно подавался навстречу, нуждаясь, толчки не встречали никакого сопротивления. Может быть, Брендон-девушка не был девственницей, потому что Брендон-парень не был тоже?
Брендон уже потерял счет достигнутым за день оргазмам. Он впивался ногтями в спину Райана, умоляя двигаться быстрее и жестче. Каждый раз, когда Росс делал толчок, они сталкивались бедрами; Брендон кончил через пару минут, подарив Райану божественное ощущение сжимающейся вокруг члена тесноты.
После длительного воздержания этого оказалось достаточно. Райан дернулся и обмяк на Брендоне, принимаясь судорожно, поспешно его целовать, потому что у них больше не было никаких шансов поваляться в послеоргазменной неге.
- Отлично, а теперь свали, - нетерпеливо поторопил его Джон. Он уже насмотрелся на чужой отрыв, теперь подошла его очередь. Райан недовольно замычал и сполз с Брендона, а басист был уже раздет и готов к свершениям.
Брендон, покрытый испариной, ловил ртом воздух. Простынь под ним была влажной, а зуд в паху – неутолимым. Джон попытался решить, каким же образом хочет его трахнуть, и остановился на своем любимом.
Он взобрался на кровать, тогда как Райан встал с нее.
- Перевернись, - велел он Брендону, которому понадобилось пять секунд, чтобы осмыслить эти слова. Тот подчинился, и Джон помог ему занять желаемую позицию. Солист встал на колени, прогнувшись в спине и вцепившись в изголовье.
- Если ты обо что-нибудь обопрешься, будет удобнее, - мурлыкнул Джон Брендону в ухо. Тот слегка кивнул и вскрикнул, когда басист вошел в него. Он стремился удержаться с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а сам он весь дрожал.
Джон накачивал его сильнее, чем Райан, и крепко удерживал на месте, позволяя ногтям впиваться в его бедра. Росс был прав: Брендон действительно был очень тесен. Джон опустил взгляд, чтобы полюбоваться на то, как он входит и выходит, как презерватив отблескивает смазкой. Затем он скользнул ладонью по животу Брендона и потер указательным пальцем его клитор.
Брендон застонал еще громче, чем до этого, и взмолился:
- Д-джон, это уже слишком, это…
- Нет такого понятия… как «слишком»… - ответил между толчками Уокер, сделал круговое движение пальцем, не останавливаясь. Брендон дрожал под ним, все его тело встряхнуло, когда он кончил с именем Джона на губах, но тот не останавливался, пока не спустил в презерватив.
Джон прижался грудью к спине Брендона, в одночасье расслабившись.
- Отличная работа, Брен, - выдохнул он в ухо друга, прежде чем высвободиться из плена тугого жара. Брендон рыкнул, почувствовав потерю, но, стоило только Джону разорвать контакт, тут же распластался в бессилии на кровати.
Брендон был измотан. Измотан сильнее, чем после двухчасового шоу, неспособный связать несколько слов в предложение; его голова была переполнена туманом. Но как только он подумал, что больше никто не будет до него домогаться, кровать вновь прогнулась под чьим-то весом. Его подтолкнули повыше, и только тогда до него дошло, что Спенсер с ним еще не закончил.
- Можешь быть сверху, - сообщил он Брендону, который как раз собирался взмолиться, что он слишком устал и больше не может; Спенсер резко перевернулся, поднырнул под него, так что Брендон оказался наверху, всего в нескольких дюймах от члена Спенсера… ситуация казалась слишком привлекательной, чтобы от нее отказываться.
Брендон занял верную позицию и нетерпеливо опустился на член Спенсера. Оба шумно выдохнули, когда он уперся руками в грудь барабанщика и начал двигать бедрами. Кончики пальцев касались кожи в поисках поддержки. Брендон не был уверен в том, что знает, как это делается, и не представлял, как нужно двигаться, но было потрясающе, так что он решил, что отлично со всем справляется.
Спенсер же думал, что Брендон – просто фантастика: его грудь упруго пружинила, когда он прогибался в спине и запрокидывал голову, ощущая соприкосновения их тел. Руки барабанщика придерживали его за талию, направляя движения, он вскидывал бедра навстречу каждый раз, когда Брендон опускался, и сдерживался изо всех сил, стоило лишь тому сделать круговое движение тазом. Он прижал одну из рук Брендона туда, где заканчивался один и начинался другой, и прорычал:
- Коснись себя.
Дважды просить не пришлось. Со стоном тот подчинился, его мышцы сразу же сомкнулись вокруг Спенсера, едва лишь Брендон потер клитор. И когда он кончил, друг вынудил его не останавливаться, крепко стиснув бедра и продолжив толкаться. Брендон кончил во второй раз – только после этого Спенсер позволил себе последовать за ним.
Брендон обрушился сверху; Смит не знал точно, пот или слезы были на его щеках. А может, и то, и другое одновременно. Они поцеловались, прежде чем Брендон скатился с него, а Спенсер стянул презерватив, завязал его узлом, затем выбросил в ближайшую мусорную корзину и приметил Райана и Джона, лежащих на соседней кровати – кровати Брендона. Сам же он растянулся на второй половине другой постели, рядом с солистом.
- Было неплохо, - слабым голосом пробормотал Брендон, после чего истерично засмеялся, осознав, что это – значительное преуменьшение. – У меня теперь все саднит между ног.
Джон тихо хихикнул; этот звук был последним, что уловил Райан, прежде чем провалиться в сон. Через пару минут тишина окутала комнату, было слышно лишь выровнявшееся дыхание четырех изнуренных ребят.
* * *
На следующее утро Спенсер проснулся, почувствовав утренний стояк Брендона, упирающийся ему в бедро.
- Чувак, не круто, - проворчал барабанщик, отпихивая друга от себя. Тот свалился с кровати, но тут же вновь вскочил на ноги.
- Мое добро ко мне вернулось! – с искрометной радостью завопил солист. Райан приоткрыл глаза и в этот самый момент был ослеплен сверкавшей на всеобщее обозрение уриевской задницей, после чего ее обладатель торопливо скрылся в ванной.
Остальные трое резко подорвались с мест и принялись одеваться, поскольку они все вместе находились в одной комнате, голые, и это было довольно странно.
Брендон вернулся из уборной, облаченный в боксеры, и на этот раз никаких сисек у него не было.
Несколько секунд неопределенности. Все ли радости пребывания с уязвимой девушкой они использовали прошлой ночью? Чувствовал ли Брендон себя оскверненным?
- Я люблю свой член, - произнес он, сдерживая скупую мужскую слезу радости. Эта мысль, казалось, была единственным, что его сейчас волновало, так что одногруппники были счастливы оставить все как есть.
- Уверен: вы с ним на пару совершите еще много подвигов, - подмигнул ему Джон. Брендон согласно закивал.
После этого все вновь пошло по накатанной своим чередом. В конце концов, они же не трахнули непосредственно Брендона, тогда он был абсолютно другим человеком. Несколько раз в моменты особой скуки он даже шутил об этом, восклицая: «А знаете ли вы, у кого из вас самый большой член? Потому как мне-то это известно!» - и уклоняясь после от летящих в него подушек.
Они завершили североамериканский тур и взяли небольшой перерыв. В ноябре отправились в Азию и Европу, и в Токио Брендон подхватил пищевое отравление. Друзья отволокли его к врачу, говорящему только лишь по-японски; он дал им какие-то таблетки, которые больной по-честному принимал, однако лекарства не возымели никакого эффекта.
Брендон продолжал мучиться отголосками болезни, особенно по утрам, он стал раздражителен и постоянно спал. Спенсер допустил роковую ошибку, ляпнув, что у того ПМС, за что получил от пострадавшего пинок.
Как-то раз в Пекине Брендон пропал и не объявлялся целый вечер. Пока остальной состав группы пытался сообразить, куда же подался их солист, он спокойно сидел в кабинете врача. Немногим ранее он нашел в Интернете говорящего по-английски специалиста и записался на прием.
То, что сообщил доктор, ни капли не удивило Брендона: он чувствовал, как это растет внутри него.
Они сделали УЗИ, и доктор отметил маленький комочек… все еще маленький. Но оно было там. И у него билось сердце.
Брендон покинул клинику, испытывая странную и прежде неизведанную смесь родительской гордости и суеверного ужаса.
Вернувшись в отель, он переругался со всеми остальными, пожал плечами и беспечно сообщил, что «ходил разведать условия». Пока группа ехала на радиостанцию, чтобы дать интервью, Брендон сидел в самой глубине машины, внимательно разглядывая друзей. Он смотрел на Джона, ковыряющегося в зубах, на Райана, сопящего во сне, и на Спенсера, нетерпеливо отбивающего по бедру какой-то ритм.
Брендон невольно положил руку на живот и задался вопросом… а кто отец?
* * *
Брендон не представлял, как можно сообщить товарищам по группе о своей беременности, не говоря уж о том, что не знал, как рассказать им о причастности к этому одного из них.
Или лучше так: он не имел даже представления о том, кто именно был отцом. Больше недели Брендон мучился сомнениями.
Через неделю они летели обратно домой.
И Брендон мог бы вести себя потактичнее, сообщая друзьям последние новости.
В тот вечер они стояли за кулисами, прячась в тени и слушая, как толпа беспрестанно скандирует: «Еще! Еще! Еще!» Они уже собирались вновь выскочить на сцену и исполнить что-нибудь на бис, когда Брендон повернулся к Спенсеру, улыбнулся и сказал:
- Догадайся, что, Спенс! Я беременный, и отцом можешь быть ты!
Глаза Смита широко распахнулись, его челюсть отпала, но Брендон уже на всех парах несся на сцену. В середине последней песни он подошел к Райану и обворожительно ему улыбнулся. После наклонился к уху, как часто это делал, и прошептал:
- Райан, я залетел, и это может быть твоя вина.
Росс остолбенел, однако продолжил играть. Его мозг полностью отключился, но, к счастью, натренированные пальцы помнили последовательность аккордов и брали их автоматически.
- Что? – с ужасом переспросил он Брендона, но тот быстро вернулся к стоящей посреди сцены микрофонной стойке.
По пути в гримерку солист, заприметив спешащих к нему Райана и Спенсера, по-братски обнял Джона за плечо и произнес:
- Знаешь, что, Джон? Я в положении, и это может быть твоя работа.
Басист споткнулся на ровном месте. Брендон решил, что сейчас лучше всего будет испариться.
Он прятался в тур-автобусе, уже успев принять душ и переодеться, когда друзья наконец нашли его. Брендон сделал милое лицо и улыбнулся с притворной невинностью, стоило всем троим одновременно наброситься на него с вопросами.
- Ты думаешь, что говорить такие вещи – это забавно?! – взвился Спенсер.
- Это правда? – вытаращив глаза, спросил Райан.
- Бля, вот ведь круто! – просиял Джон.
- Джон, он не забеременел: парни не могут забеременеть, - одернул басиста Смит.
- Спенсер прав, но, - Брендон сделал паузу и немного поразмыслил, - кажется, вы забыли, что тогда я был девушкой. А вот девушки как раз могут забеременеть. Так что я порылся в Интернете и обнаружил, что это довольно просто. Залетел я именно в тот день, и, хотя снова стал парнем, зародыш никуда не делся. Как сказал врач, у меня, по всей видимости, так и осталась матка, что слегка херово, потому как у меня нет яичников, вагины или… Но смысл в том, что у меня есть матка, а в ней… это самое. Растущее.
- Я стану отцом! – обрадованно воскликнул Джон.
- Кто сказал, что ребенок – твой, Уокер? – огрызнулся Райан и бросил на друга испепеляющий взгляд.
- Это противоречит всем законам природы, - прошептал Спенсер и нервно облизал губы. – Какой срок?
- Одиннадцать недель, - ответил Брендон.
- А он уже пинается? Я могу его потрогать? – поинтересовался Джон.
- Я хочу его потрогать, – настойчиво заявил Росс.
- Но мы же предохранялись! – сокрушался барабанщик. – Как у тебя получилось забеременеть?
- Даже презервативы не могут гарантировать стопроцентную защиту, - Брендон пожал плечами. Последовали взволнованные возгласы. Спенсер качал головой, Джон выдвигал предложения по поводу имен, Райан был погружен в раздумья. Брендон просто молча сидел, покусывая губу.
- У меня идея! – воскликнул Спенсер через минуту. – Она начинается на «а» и заканчивается на «борт»!
Впервые за все время улыбка Джона угасла.
- Больше никогда такого не говори, придурок! Там может быть мой ребенок! – он подвинулся поближе к Брендону, по которому еще ничего нельзя было понять, но который уже не мог носить свою любимую пару узких джинсов.
- А может и не быть, - услужливо напомнил ему Спенсер.
- Все равно такая вероятность есть! – настоял Уокер и развернулся к солисту. – Я обещаю, я позабочусь о вас обоих, я перееду в Вегас или в любое другое место, куда ты только пожелаешь, я буду прекрасным отцом, который…
- Эй-эй, - прервал Райан. – Во-первых, Спенсер, завали свой рот и больше никогда не повторяй слово на букву «а». Во-вторых, Джон, мне кажется, у нас с Брендоном все схвачено, спасибо, так что ты можешь остаться в Чикаго…
- Мне двадцать! Я не готов иметь ребенка! – растерянно воскликнул барабанщик.
- А я, по-твоему, готов?
На этой ноте они прекратили галдеть и впервые за несколько последних минут обратили свое внимание на Брендона, за которым оставалось последнее – решающее - слово. Он кусал губы, вперившись взглядом в пол и скрестив на груди руки.
- Мне всего двадцать, - сказал он, - я парень, я беременный, и я даже не знаю, кто отец. Так что сейчас довольно хреново оказаться на моем месте.
За этими словами последовала длительная, неловкая тишина. Потом Спенсер вздохнул:
- Слушай… это твое решение, Брендон. Что бы ты ни выбрал… мы примем его.
- Да, - негромко согласился Райан, Джон кивнул.
У солиста оставалась неделя на размышления.
Это был его ребенок. Да, ситуация напоминала дурдом на выезде: отцом незапланированного отпрыска стал один из его лучших друзей мужского пола. Да, Брендон ничего не знал о детях, беременности и иже с ними. И Брендон – парень, он должен был быть отцом, но вместо этого вынашивал плод, что в каком-то роде делало его матерью. Он не представлял, куда себя теперь относить, и это сбивало с толку.
Но факт оставался фактом: ребенок принадлежал ему.
Он молчал несколько минут, прежде чем поднять на друзей глаза и сказать:
- Я его оставлю.
На том и порешили.
* * *
Весь остаток тура, то есть последнюю неделю, Райан и Джон беспрестанно ворчали по поводу того, что Брендону не следует с таким рвением выпрыгивать на сцене из штанов. У Спенсера начался кризис, а солист тщательно скрывал свое интересное положение. И первое, что он сделал, - это съел целую тонну «Skittles», заявив, что ему «теперь нужно есть за двоих».
Единственным плюсом во всем этом балагане было то, что группа наконец-таки брала перерыв. Путем кое-каких вычислительных операций Райан подсчитал в уме, что ребенок должен родиться летом. Вообще-то, если уж на то пошло, Брендон родит как раз вовремя для того, чтобы принять участие в августовском фестивале. Весной они собирались работать над новым альбомом, что по-прежнему продолжало маячить в планах: основная движущая сила оказалась всего лишь в интересном положении и не теряла способностей к сочинительству или пению.
Так что казалось, что, по крайней мере, весь срок они проведут в тишине и спокойствии.
Не так давно Брендон приобрел дом в Вегасе, в котором по приезду осел и, прислушиваясь к своему вкусу, начал наводить красоту. Жилище Райана располагалось поблизости, всего в двадцати минутах езды, но Росс по-прежнему считал, что в их случае это слишком далеко. Джон, к великому неудовольствию гитариста, поселился в пятизвездочном отеле, расположенном в пределах досягаемости, просто для того, чтобы быть рядом.
Но очень скоро местоположение каждого из группы потеряло всякий смысл, поскольку дом Брендона превратился в их общую штаб-квартиру. Райан завалился к нему с десятком детских книжек, Джон припер цветы и большую плюшевую игрушку, соизволил явиться даже Спенсер, несмотря на то что был с пустыми руками.
- Я изучил проспекты множества детских садов Лас-Вегаса, здесь есть даже такой, в котором детей учат китайскому языку! – сообщил Райан и вручил Брендону брошюру.
Тот нахмурился.
- С какой бы стати я хотел, чтобы мой ребенок говорил по-китайски?
Улыбка гитариста угасла.
- Ну… он или она сможет делать заказы в каком-нибудь ресторанчике Чайнатауна.
- В Иллинойсе тоже есть отличные высшие учебные заведения, - вставил Джон.
- Может, сначала дождемся, пока малыш родится? – поинтересовался Спенсер, не отрываясь от телевизора. Райан и Джон смерили его испепеляющим взглядом: Смит, видимо, так ничего и не догнал.
Брендон отыскал какого-то изворотливого мексиканского врача, чья клиника была обустроена в свободной комнате его дома, однако оказалась оснащена всем необходимым оборудованием, какое только можно увидеть по телевидению, и создавалось впечатление, что все было в порядке. Взяв в учет то, что он известен и он – парень, Брендон решил: секретность – ключевой момент в этом щекотливом деле.
Когда солист попросил ребят сопроводить его на УЗИ в первый раз, они тянули жребий. Выиграл Райан. Улыбка на его лице, когда специалист, доктор Санчез, дал ему послушать сердцебиение ребенка, была так широка, что от нее сводило скулы. Росс видел малыша на экране: это, должно быть, была ручка, а это, по-видимому, - ножка.
- Я не хочу знать его пол, - настойчиво произнес Брендон, несмотря на то что Райан был бы не против. Доктор Санчез уверил их, что для этого все равно еще слишком рано.
Отцовство же ребенка нельзя было установить до самого его рождения. Росс уверял, что родитель – он. Именно он был первым, кто в тот вечер занялся с Брендоном сексом, и, исходя из этой незамысловатой причины, был уверен, что его сперма попала в него первой. Джон, в свою очередь, настаивал на том, что малыш носит его гены. Он всегда любил детей и мечтал стать отцом.
Спенсер же клялся и божился, что он ни в чем не виноват. В качестве защитного аргумента он привел тот факт, что Брендон был сверху, таким образом, гравитация выступила прекрасным предохранителем и не позволила его сперматозоидам достигнуть яйцеклетки.
Но барабанщик знал, что это очень слабая отмазка: подобное случиться не могло.
По правде говоря, установить истинного родителя не было никакой возможности. Но одно все четверо знали точно: это будут долгие, долгие девять месяцев.
* * *
Как-то раз, уже после окончания всеобщего отпуска, Райан заскочил к Брендону, который как раз был дома один. Срок перевалил за четыре месяца, живот уже успел четко обозначиться, но при помощи свободных футболок его все еще удавалось скрывать.
Он позволил Райану войти, тот, как обычно, поинтересовался, «как самочувствие» и «как малыш», но вскоре отбуксировал Брендона в кухню, зажал в самый угол и уперся ладонями в стену по обеим сторонам от его головы, преграждая все пути к отступлению.
- Ты никогда не замечал этого… невероятного влечения друг к другу, что всегда было между нами? – загнав друга в ловушку, начал Росс.
- Что? – слабо переспросил Брендон, распахнув глаза.
- Ну, знаешь, - неторопливо продолжил гитарист, - напряжение, химия, притяжение такой силы, что порой я смотрю на тебя и думаю: «Мне срочно нужно поиметь этого парня прямо сейчас». Или эта животная потребность, искрящаяся в наших глазах?
Брендон с силой сглотнул.
- Э… да?..
- Как ты думаешь, что это? – поинтересовался Райан.
Он всегда хотел иметь собственную семью. Язык не поворачивался назвать его детство идеальным, ему бы хотелось использовать так удачно выпавший шанс и со второй попытки пойти правильным путем. Он станет таким отцом, который будет помогать с домашним заданием, играть в футбол в парке; отцом, который будет рядом и увидит первый шаг, услышит первое слово. И теперь, если Брендон поймет, что у них есть возможность быть вместе, у Райана появится все это.
- Это из-за того, что… ну… ты привлекателен? – растерянно промямлил солист.
- Спасибо, конечно, но ответ неверный, - произнес Райан и призывно улыбнулся. Брендон нервно рассмеялся, а Росс продолжил наступление, наклоняясь чуть ближе. – Я вот тут подумал… Может, быть вместе предначертано нам судьбой?
- Эм… я ничего об этом не знаю, - беспомощно произнес Брендон.
Райан положил одну ладонь на его живот, который с каждым днем округлялся все больше и больше.
- И для того, чтобы все осознать, нам пришлось пережить это, - продолжил он, слегка нажав рукой.
Брендон уже собирался пробормотать, что они ведь так и не знают, кто отец, когда Росс склонился к его уху и прошептал:
- Я хочу любить тебя… медленно… мучительно медленно…
Сексом они не занимались никогда, поэтому Брендон силился понять, откуда произрастает вся эта поебень. Да, Брендон-девушка переспала с Райаном, но Брендон-парень лишь однажды с ним потискался.
И теперь они делали еще одну попытку на уриевской кухне, а Брендон был невероятно заведен, но вдруг позвонили в дверь.
- Я… э… только посмотрю, кто там, и вернусь. Я быстро, - пообещал он Райану, подошел к двери, слегка приоткрыл ее и узрел Джона.
- Привет, - радостно улыбнулся Уокер и чмокнул Брендона в щеку. – Как себя чувствуешь?
- Это… как бы… отлично, но вот если бы ты мог зайти чуточку попозже… - замялся солист.
Джон нахмурился. Он заглянул за плечо друга, его глаза потемнели.
- Райан, не думал, что ты придешь. Разве не ты говорил мне с полчаса назад по телефону, что записан к зубному?
Росс прошествовал к двери, на его лице появилось выражение скорбной вины.
- Да, мой врач отменил прием. У него… э… семейные обстоятельства.
- Ух ты, вот ведь совпадение, - отметил Джон. Затем вошел в дом и развернулся к застывшим в проеме Брендону и Райану. – Что ж, раз уж все мы здесь сегодня собрались, давайте посмотрим какой-нибудь фильм!
Он сидел между друзьями почти все три часа, что длились «Звуки музыки». Райан драматически заламывал пальцы и то и дело старался незаметно выглянуть на Брендона, но в эти самые моменты Джон вопил:
- Глядите-ка: опять эти дети поют!
Уходя поздно вечером домой, Уокер убедился, что Райан уйдет вместе с ним.
* * *
- Брендон, выходи за меня, - предложил Джон как-то раз, обедая с Брендоном в «Taco Bell».
- Что? – хлопая ресницами, переспросил солист. Уголок его рта был измазан соусом сальса.
Уокер тепло ему улыбнулся.
- Выходи за меня.
- Э-э-э…
- Я куплю нам дом в Вегасе, такой, в котором будет дворик, чтобы малыш мог в нем веселиться, - заверил Джон. – Я буду прекрасным мужем, Брендон, буду уважать тебя и заботиться о тебе до самой своей смерти, - пообещал он и взял Брендона за руку.
Тот слегка прокашлялся и вытер рот.
- Джон… тебе не кажется, что ты немного торопишь события?
- Я просто подумал, что так будет лучше для нашего ребенка, что ему или ей будут нужны стабильность и любящие родители, - рассудил басист.
- Но ты меня не любишь, - возразил Брендон.
Джон нахмурился.
- И что?
- Ребенок может быть не твой.
Уокер глумливо усмехнулся и поинтересовался с сарказмом в голосе.
- А чей тогда? Райана?
- Гляди! Это Кейт Уинслет! – воскликнул Брендон и кивнул куда-то за спину Джона.
Тот немедленно развернулся, потому что был влюблен в нее еще с тех самых пор, как впервые увидел в «Титанике» ее сиськи.
- Правда? – с воодушевлением спросил он.
Когда басист повернулся обратно, Брендон уже исчез.
- Поверить не могу, что я повелся, - пробормотал Джон.
* * *
Теперь группа репетировала у Райана, в доме которого имелась небольшая комнатка, переоборудованная под студию, достаточно великая для того, чтобы вместить в себя все инструменты (и пять гитар самого Росса). Брендон пребывал в отвратительном расположении духа, потому что обувь перестала на него налезать. Он смирился с тем, что приходится носить вещи на несколько размеров больше, но туфли? Ему нужно было разорвать отношения с любимыми туфлями? Херовее не придумаешь. Прошла только половина срока, а он уже мечтал избавиться от этого кошмара как можно скорее.
Брендон как раз исполнял припев их новой песни, как вдруг затих и ойкнул.
- Стой-стой-стой! – замахал руками Райан. Друзья прекратили играть. – «Ой»? – повторил он. – Там такого нет!
Брендон посмотрел на него большими глазами.
- Да нет же, малыш пинается – вот это «ой»!
Джон в прямом смысле выронил свой бас, метнулся к солисту и пристроил ладонь на его живот, с энтузиазмом вопросил:
- Где? Где же?
Росс присоединился к волнующемуся, и вскоре оба терпеливо толклись подле Брендона, нарушая его личное пространство.
- Больше не шевелится, - сказал он. – Вы его спугнули, идиоты.
Райан уставился на друга и облизал губы.
- Заставь его двигаться, Брен, - безрадостно проскулил гитарист, жаждая почувствовать там, внутри, своего ребенка. Как же все-таки прекрасна беременность! Безумно просто!
- Он не может заставить малыша двигаться, это тебе не собака, - проворчал Спенсер из-за своей установки.
- Это так круто! – улыбнулся Джон и поцеловал Брендона в губы. Тот ответил на поцелуй, а Райан недовольно воззрился на них, делая резкий выпад:
- Джон, прекрати лизаться с отцом моего ребенка.
Уокер отстранился и встретился с другом глазами.
- Твоим ребенком? Я так не считаю.
- Да неужели? Я это знаю, - огрызнулся Росс.
Далее последовали десятиминутные словесные баталии, за время которой каждый успел привести дюжину аргументов в доказательство своей причастности к зачатию этого малыша. Перепалка не прекратилась, даже когда Брендон вышел из комнаты, пожаловавшись на нежелание находиться в негативной атмосфере, и не закончилась, когда Спенсер, заскучав, швырнул в спорящих свои барабанные палочки.
На следующий день во время репетиции ребенок пинался пять раз. Брендон не упомянул ни один из них.
* * *
Когда Спенсер заскочил к Брендону, чтобы кое-что уточнить по поводу записи их новой песни, он встрял в весьма неловкую ситуацию. Солист открыл дверь – его глаза были покрасневшими, а щеки – мокрыми, - узрел Спенсера, ударился в слезы и убежал вглубь дома.
Смит вправил обратно отпавшую челюсть, поколебался с минуту, прежде чем войти и закрыть за собой дверь. Он нашел истерически рыдающего Брендона свернувшимся в клубочек на диване в гостиной.
- Брендон? Что случилось? – осторожно осведомился барабанщик, присаживаясь рядом с другом.
- Всё! – взвыл Ури.
Спенсер подумал, что от ответа попахивало дешевой мелодрамой, но решил спустить все на тормозах. Он принял резкие смены настроений Брендона и смирился, поскольку был наслышан о них как об одном из побочных эффектов его текущего состояния.
- Ты хочешь об этом поговорить? – спросил Спенсер и крепко сжал плечо друга.
Брендон всхлипнул еще громче, но все же выпрямился. Теперь при ближайшем рассмотрении его нынешнее положение сразу бросалось в глаза, перепутать было невозможно: он не набрал в весе – он был чуточку слишком беременный.
Брендон тихо засопел и вытер нос.
- Я вышел в магазин за мороженым, - начал он, и Спенсер понимающе кивнул, поощряя. – Я правда хотел мороженого… и девушка за прилавком была милой и привлекательной… ну, знаешь, я немного с ней пофлиртовал… а она посмотрела на меня так, словно я ужасное, омерзительное чудовище! – закончил Брендон и вновь взорвался плачем.
В одной только мысли о беременном Брендоне, пытающемся вступить с девушкой в разговор, было что-то одновременно восхитительное и горькое, но Спенсер прикусил язык и уверенно произнес:
- Брось, Брендон, ты воистину прекрасен.
- Я толстый! – возопил солист.
- Нет, ты беременный, - поправил Смит. – Я о том, что она, по всей видимости, об этом не знала, так? Ты сияешь изнутри, пусть это банально, но это правда так.
- Я кончу свои дни толстым и одиноким! – продолжил посыпать голову пеплом Брендон. – Как я смогу с кем-нибудь встречаться, имея ребенка? Кто захочет встречаться с одиноким отцом? Я останусь один!
Искренне огорченный, он расплакался еще истеричнее, чем прежде; Спенсер обнял его за плечо, друг тесно прижался к нему, продолжая глотать слезы.
- Во-первых, ты поешь в популярной группе. У тебя всегда будет запасной аэродром, к тому же ты сможешь нанять сиделку, отправляясь на свидание. А во-вторых, ты не одинок. У тебя есть Джон, Райан и я, - утешил его барабанщик. – Мы пройдем через это вместе.
- Мне охуенно одиноко! – продолжил гнуть свое Брендон. – Райан и Джон только и делают, что препираются, споря о том, кто отец! А ты сам ненавидишь и меня, и ребенка, потому что вообще не хочешь быть отцом!
Спенсер вдруг почувствовал себя невероятно виноватым в своем поведении.
- Господи, Брендон, я не ненавижу ни тебя, ни ребенка, я бы и не смог никогда возненавидеть его или ее, - начал он и вздохнул, потом поцеловал друга в лоб. – Прости, я был засранцем, просто… я просто не уверен, что готов иметь ребенка.
- Неужели ты думаешь, что я готов? – всхлипнул Брендон, потихоньку успокаиваясь. – А что, если отец – ты? Что мы будем делать, Спенс? Мы с тобой в роли родителей?
Спенсер никогда не представлял себе таких подробностей, но теперь образы пронеслись перед его глазами. Он вообразил, как они с Брендоном забирают малыша из госпиталя, тот плачет, а они смотрят на это маленькое и розовое нечто, пытаясь сообразить, какого же черта делать дальше.
Внезапно он рассмеялся.
Брендон растерянно моргнул, а Спенсер все никак не мог остановиться.
- Боже мой, из нас выйдут катастрофические родители, - сказал он другу. – Мы же облажаемся везде, где только можно облажаться.
Черты лица Брендона постепенно разгладились, он ухмыльнулся.
- Это точно.
Спенсер согласно кивнул, и они, продолжая смеяться, растянулись на диванчике. Солист постепенно приходил в себя, это было важнее всего.
Спустя какое-то время Спенсер поцеловал его в висок и расплылся в улыбке.
- Хотя тебе следовало бы полегче вести себя с девушками.
Брендон хихикнул и придвинулся немного ближе.
- Да, - согласился он, смущенный. – Но я ничего не мог с собой поделать… просто мне… в последнее время… нужно, - наконец признался солист и залился краской.
- Ух ты, - начиная во всем разбираться, произнес Спенсер. Помолчал, прежде чем добавить. – Я всегда буду рад прийти на помощь.
Брендон воззрился на него глазами по пять копеек. Смит пожал плечами, и солист, не дав ему времени на осознание, потащил его в спальню.
В ту ночь они занимались любовью. В каком-то роде для Спенсера это был первый раз, потому что никогда прежде он не был с парнем, но Брендону не обязательно было об этом знать. Да, как-то раз они переспали, но тогда Брендон был девушкой; и да, он занимался подобным раньше, но всегда – только с девушками.
Поэтому барабанщик думал, что происходящее выведет его из себя… но нет. Ни капли.
Беря Брендона сзади, Спенсер убедился, что тому удобно, и был предельно аккуратен, стремясь не причинить вреда малышу. Однако он послушался, когда друг застонал, прося больше и жестче.
Беря во внимание несколько месяцев «нужд», они сделали три захода. И после, когда они, измученные, покрытые испариной, но находящиеся на седьмом небе, проваливались в сон, Спенсер подумал, что Брендон сияет, как никогда прежде. Солист тесно прижался к нему, почувствовав ладонь, которая легла на его бедро в защитном жесте.
Ребенок начал пинаться, Спенсер застыл.
- Малышу ты нравишься, - сонно пробормотал Брендон.
Смит в замешательстве воззрился на его живот и вновь почувствовал движение – самую странную, самую крутую вещь из всех тех, что ему уже доводилось испытывать.
- Ага, - с благоговением прошептал он.
А после он отключился, обнимая уже уснувшего Брендона и думая о том, что, может быть, не все так плохо, если ребенок все-таки принадлежит ему. И он был уверен, что в конце концов они станут прекрасными родителями.
* * *
Спустя неделю доктор Санчез исчез. Они пришли к нему домой в целях профилактической проверки и обнаружили, что там живет некто другой. Новый жилец упомянул что-то насчет того, что «полиция наконец-то нашла и арестовала этого сумасшедшего, занимающегося незаконным изъятием органов»; в связи с этим Джон и Брендон мгновенно сделали вид, что они ошиблись адресом, и сбежали.
Это происшествие заставило Брендона отправиться в сверхъестественно дорогую частную клинику, в чем, в общем-то, были свои плюсы, потому как их коридоры были украшены красивыми цветами. Как объяснил их новый специалист, доктор Лора Уайтстейбл, мужские беременности происходят постоянно, просто это очень щекотливое явление, поэтому оно не предается огласке в широких массах.
Они вовремя обратились к врачу и сделали УЗИ. Доктор взглянула на монитор и улыбнулась:
- У них все прекрасно!
- У них? – переспросил Брендон.
- У близняшек! – счастливо просияла она.
В этот момент Джон разжал руку друга и грохнулся в обморок. Солист в ужасе уставился на экран.
Близнецы.
* * *
Детская в квартире Брендона была готова в срок. Для одного ребенка. Для одного – не для двух. Теперь же им была нужна вторая колыбелька, второе детское сидение в машину – все во втором экземпляре.
Едва ли Райан мог представить, что у него появится двое детей, Джон с трудом мог поверить в то же самое. Однако в их непрекращающемся соперничестве имелись и свои положительные стороны: их совместными усилиями комната была полностью переделана спустя всего три недели после того, как стало известно о близнецах.
- Мне вот интересно: а они одинаковые? – размышлял Джон вслух, поглаживая ладонью живот Брендона. Шел седьмой месяц срока, Ури чувствовал себя необъятным.
- Надеюсь, что нет, иначе я буду их путать, - пожаловался солист.
- Не будешь, - заверил Уокер и поцеловал друга в нос.
Пинались близнецы постоянно. Все время. Они толкались среди дня, толкались они и среди ночи. Засыпал Брендон с трудом, поскольку это постоянно будило его, но становилось лучше, если в одной с ним кровати спал кто-нибудь еще. Он заметил это совершенно случайно, после того как Райан остался с ним, увлекшись покраской стен в детской.
Джона там, слава богу, не было: он по-настоящему действовал Райану на нервы. Так что той ночью они спали обнявшись, а поведение близнецов было примерным. Похоже, малышам не нравились моменты, когда Брендон оставался один, а когда кто-то покровительственно обнимал его во сне, они успокаивались.
С этого момента участники группы негласно установили очередность «спальных» дежурств, договорившись, кто и когда остается у Брендона и ночует рядом с ним. Ребята любили эти ночи гораздо сильнее, чем способны были признать, даже несмотря на то что Ури по три раза за ночь вставал в туалет. Каждая секунда стоила этих неудобств.
Вскоре все смирились с «нуждами» Брендона и, что неудивительно, никто не отказывал ему в помощи с его деликатными проблемами.
А еще малышей успокаивало пение. Врач сказал, что теперь они могут слышать голоса и узнают голос Брендона после рождения. Тот решил, что это нелепо восхитительно, и теперь безостановочно разговаривал с близняшками.
- Никогда не покупайте обезжиренный майонез, - радостно увещевал Брендон, делая бутерброды. – Нет, правда, он отвратителен. Никогда вообще не покупайте продукты с низким содержанием жиров, слушайте своего папу: он плохого не посоветует.
Его поведение поощрило ребят делать то же самое, но солист раздражался, когда люди пялились на его живот и сюсюкали. Должно быть, так чувствуют себя женщины, когда мужчины таращатся на их грудь.
Иногда Брендон даже не слушал, что рассказывает детям Райан – он просто отворачивался и уходил прочь из комнаты в знак протеста.
Близнецам нравилось, когда Брендон исполнял песни Фрэнка Синатры или самих Panic!At The Disco; Спенсер пришел к выводу, что у малышей, очевидно, прекрасный вкус. Райан сказал, что на третий День рождения подарит каждому по гитаре, Смит настоял на ударной установке, Джон назвал их долбоебами и встал на сторону баса.
Брендон велел всем заткнуться: дети станут пианистами.
В конце концов они пришли к компромиссу: близнецы будут обучены играть на всем вышеперечисленном.
* * *
В самом конце срока доктор настояла на том, что Брендону нужен постельный режим. Предписание было обречено на провал, но Спенсер, Джон и Райан были готовы заставить его повиноваться.
Вследствие некоторых анатомических различий мужского и женского организмов было решено прибегнуть к помощи кесарева сечения. Как только близнецы появятся на свет, матку – напоминание о том, что Брендону довелось побывать девушкой – удалят. В итоге он не будет ничем отличаться от остальных парней, разве что внизу его живота останется странный продолговатый шрам.
Друзья по группе развлекали Брендона подбором имен. Им еще не довелось на полном серьезе задуматься на эту тему, поэтому все собрались возле его постели и пустились в бурные обсуждения.
- Две девочки? Два мальчика? Кто именно? – спрашивал Спенсер.
- Мне нравится имя Кэтрин, - сказал Джон.
- Я люблю имена, которые передаются по наследству, - заявил Райан.
Брендон взглянул на него.
- Вот уж хрен я назову кого-нибудь из них Джорджем!
- Да пошел ты, - пробормотал Росс, и друг рассмеялся.
- Мне нравится Жозефина, - произнес Спенсер. – И Тед.
- Что? – с ужасом переспросил Райан. – Жозефина и Тед? Это же издевательство! Они не сочетаются!
- Они и не должны сочетаться, - поспорил барабанщик. – Терпеть не могу, когда люди называют своих детей, например, Тимом и Томом или как-нибудь еще в том же духе.
- Мне нравится Оливер, - сказал Брендон.
Джон скорчил рожу, но прикусил язык.
- Да, Оливер – хороший вариант.
Взяв в учет то, что никого не назовут Бойдом или Джорджем, Джон решил, что уж с Оливером он как-нибудь сможет свыкнуться.
* * *
Так как Брендон не мог родить естественным путем, следовательно, и схваток у него быть не могло, специалист просто сообщила, что пришло их время. Этому предшествовали долгие часы обсуждений кандидатуры, которая пойдет с Брендоном, будет держать его за руку и увидит рождение близнецов. Никто не хотел уступать другому, поэтому решено было отправить Пита Вентца, который как раз был проездом в Вегасе и которому все равно было нечего делать.
Так что Джон, Спенсер и Райан толклись в приемной, перепуганные до ужаса. Ожидание казалось вечным, хотя в реальном времяисчислении они провели там всего два часа. С ними в комнате находился еще один парень, который, разобравшись, что они пришли туда вместе, поинтересовался:
- Так кто же все-таки отец?
- Я, - хором ответили все трое, и удивленный молодой человек умолк.
Наконец в приемную выскочил Пит с обезумевшими глазами.
- Это… было самым необычным опытом в моей жизни, - сообщил он, выглядя так, словно был под завязку накачан наркотой.
- Ну?! – крикнул Райан ему в лицо.
- По-настоящему… безумно, - ответил Вентц и вперился вдаль невидящим взглядом.
Затем вышла и сияющая доктор Уайтстейбл.
- Поздравляю, - обратилась она к ожидающим. – У Брендона мальчик и девочка.
Джон выкрикнул триумфальное: «ДА!» - Спенсер улыбнулся так широко, что все раковые больные чудом излечились, а Райан уткнулся, всхлипывая, в плечо доктора Уайтстейбл.
Все дружно рванули в палату, где на кровати лежал Брендон, выглядящий, честно говоря, ужасно, но его глаза сияли ярко, как никогда раньше, и на руках он держал двух новорожденных малышей.
Может быть, все они прослезились. Совсем чуть-чуть.
Спенсер взял у него мальчика, рассмотрел повнимательнее, заявив:
- У него губы Брендона.
Малыш зевнул, потряс миниатюрным кулачком, и сердце Смита потекло, растаяв.
Райан сидел на краешке постели и держал на руках девочку.
- Один, два, три, четыре, пять, - считал он ее пальчики, - шесть, семь, восемь, девять, десять. Видишь? Десять пальцев. Ты совершенна, ты видишь это? У тебя десять пальцев, - ворковал он, полностью потерянный где-то в своем собственном мире.
Все трое уже успели сдать свою кровь для теста на установление отцовства, и доктор предупредил их, что результаты следует ждать в течение трех дней. Райан отчаянно пытался разглядеть сходство близняшек с самим собой, но больше всего, решил он, они похожи на Брендона.
Потом мальчика взял Джон и принялся ненормально хихикать.
- Он пытается отыскать сосок! – смеялся он, наблюдая за тем, как ребенок хватается за его рубашку и открывает и закрывает рот, показывая, что голоден.
Доктору Уайтстейбл пришлось силой выталкивать кандидатов в отцы из палаты. Она настояла на том, что Брендону и малышам нужен отдых, а посетителям можно будет зайти на следующий день.
Вернувшись утром, ребята завалили комнату цветами, шариками и мягкими игрушками.
* * *
На третий день пришли результаты из лаборатории. Брендон сидел на кровати, уже порядком уставший от тотального бездействия и страстно желающий отправиться домой, но до его с близнецами выписки оставались еще одни сутки. Джон, Райан и Спенсер по такому случаю облачились в парадные костюмы и стояли, как у смертного одра, с серьезными выражениями на лицах.
Брендон уже успел дать малышам имена. Он решил сделать это до того, как объявят биологического отца, потому что Спенсеру нравилось имя Тед, Райан хотел бы назвать мальчика Джорджем, а Джон заявил, что Уинстон – это по-настоящему круто.
Вот уж ни хрена!
Брендон дал им имена и ждал, что настоящий отец отнесется к его выбору со всем уважением. Хотя второе имя можно будет и обсудить.
Мальчик родился раньше и был на целую минуту старше девочки. Брендон назвал его Дениелом, потому что это имя ему нравилось и было похоже на то, каким должны звать старшего брата. Девочка стала Фионой. Райан поморщил нос, но не сказал ни слова.
Фиона выглядела как Фиона, и Брендон остался доволен своим выбором.
Доктор Уайтстейбл улыбнулась им, входя в палату с результатами теста в руках. Она осведомилась о самочувствии Брендона и осмотрела близнецов.
- Чудесно, - произнесла она, и в ее голосе сквозило обожание к этим новорожденным, лежащим в прямоугольных прозрачных больничных люльках.
- Так кто же это? – наконец не выдержал Брендон.
- О, ну, конечно, - врач улыбнулась и повернулась обратно к присутствующим. Когда она заглянула в результаты, напряжение в комнате стало осязаемым. – Кажется, что отцом детей является кандидат Б, то есть… - начала она и еще раз сверилась с бумагами. – Джонатан Уокер.
Джон, которого впоследствии вспоминали в больнице чаще остальных, ударился в слезы. Спенсер, несмотря на то что обожал близнецов, почувствовал облегчение. В Райане что-то умерло.
Счастливый папа взял на руки Дениела, щебеча и всхлипывая: «прекрасный папочкин сын» - потом поднял Фиону и запричитал еще громче: «маленькая папина принцесса».
Россу стало бы гораздо лучше, знай он, что через полгода Брендон вновь станет девушкой, а когда это произойдет, Райан, случайно «забыв» презервативы в шкафчике, закроется с ним в ванной для осуществления кое-каких действий из фильмов для взрослых. Всего пятнадцать месяцев спустя он впервые в жизни будет держать на руках свою новорожденную дочку.
Вот только сам он об этом пока не знал.
Спенсер, с другой стороны, кастрировал бы Джонатана Уокера на месте, если бы проведал, что залетит от басиста через два года, тоже обратившись, к своему искреннему ужасу, девушкой. Или не кастрировал, если бы кто-нибудь рассказал ему о тепле, которое будет разливаться в сердце, когда их с Джоном сын впервые им улыбнется.
А Брендон умер бы от смеха, узнав, что он проведет следующие двадцать лет своей жизни, живя в самом дорогом районе Лас-Вегаса, в гигантском доме с тремя этажами, двумя гаражами, шестью машинами, пятью собаками, четырьмя котами, тремя одногруппниками и подрастающими детьми, которых они впоследствии станут называть «маленькими паниками» (позже это имя будет заменено на «маленькие сволочи!» Джона, которое появится после того, как детки решат расписать красками новую машину Уокера).
Если бы Брендон знал хоть что-нибудь из этого, он бы надорвался в истерике.
Но сегодня все ошеломленно смотрели на Джона, который плакал, как никогда в жизни, однако не стремились успокоить его, потому как плакал он от счастья.
И теперь счастье было чем-то, что вскоре все вместе и каждый по отдельности осознают в полной мере. Впервые в жизни.
КОНЕЦ.
URL записиОригинальное название: The one where Brendon gets knocked up
Рабочее название: мой вордовский файл с любовью называется «эх, залетные» *фэйспалм*
Автор: arctic_grey
Переводчик: Just_Emotion
читать дальшеРазрешение на перевод: "Yes, you may! Thanks for asking permission first - most people don't although they should! "
Рейтинг: NC-17 ли?
Пейринг: все с Брендоном
Предупреждения: мпрег, ад, гет, исходящие из этого малоприятные анатомические подробности, отсутствие логики, извращенцы, стеб, бред, флафф, хард гроуп порн, трэш, жесть и разврат, необъяснимые и внезапные метаморфозы, единороги, бабочки, etc.
Дисклеймер: автор не имеет ничего, я имею еще меньше
От переводчика: в процессе чтения я краснел, синел, зеленел, нервно хихикал, истерично ржал, рыдал радугой, впадал в фэйспалм, много и бурно любил. Но изложенный выше рейтинг – это детский лепет по сравнению с тем, что вас ждет, так что я не несу ответственности за чужое психическое нездоровье. Не рекомендуется читать престарелым астматикам и беременным детям. Очень советую много подумать, задержавшись на предупреждениях. Начиная это читать, вы целиком и полностью берете ответственность на себя, я не буду принимать никаких претензий.
Тойгану. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Спасибо за то, что ты у меня есть.
* * *
К тому моменту, в который это и произошло, они находились в туре уже три месяца. В раннем сентябре, одним не очень прекрасным утром, Брендон превратился… в девушку. Просто проснулся и обнаружил у себя грудь. Не то чтобы она сильно его смутила – как раз к этому он отнесся философски; гораздо больше напугало отсутствие привычной тяжести самого дорогого между ног. Когда в ужасе и смятении Брендон скользнул пальцами, ставшими теперь очень тонкими и хрупкими, под резинку боксеров, их встретила теплая влажность.
- ГОСПОДИ, БЛЯТЬ, БОЖЕ! – откровенно по-девчачьи завизжал он.
Его крик разбудил Райана, спящего на соседней кровати. Тот раздраженно зарычал, потому что в первый за последние сто лет выходной планировал отсыпаться до умопомрачения, но вопил Брендон громко, найдя, по всей видимости, «Спанчбоба» или еще что-нибудь не менее идиотское по телевизору.
- Блин, ну заткнись, - пробормотал Райан, однако глаза приоткрыл и, узрев происходящее, заснуть больше не смог.
Мимо него по направлению к ванной пронесся Брендон в одних боксерах и захлопнул за собой дверь. Подобное поведение было не слишком для него необычным, потому что этот парень всегда немного хромал на всю извилину, но Райан готов был побиться о заклад: у Брендона выросла грудь.
- Что за на хер…? – прошептал молодой человек, поспешно выпрыгнул из постели и едва не расшибся, запутавшись ногами в покрывале. Он быстро побежал туда, где несколько мгновений назад скрылся одногруппник. – Брендон? Брендон, с тобой все в порядке?
- ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! – взвыли из-за двери. До Райана донеслись всхлипы, перемежающиеся с истерическим смехом.
- Брендон, друг, давай, поговори со мной, - настоял он. Да быть такого не может, чтобы Брендон сидел там сейчас и плакал из-за того, что обзавелся вдруг сиськами. Просто спросонья Райан не сообразил, что к чему, а на самом деле ничего такого не произошло.
- НЕТ! – снова крикнул Брендон, и Росс решил, что его голос звучит как-то… странно. Тембр определенно принадлежал его другу, просто был немного более… женственным.
Райан помотал головой. До него даже не дошло, что он давным-давно проснулся, потому что все это было похоже на галлюцинацию. Брендон продолжал плакать по ту сторону закрытой двери, и гитарист не знал, что и делать. В конце концов он стремительно оделся и побежал за Спенсером и Джоном.
- Брендон, выключай режим сучки и выходи, - постучав, потребовал Джон. Брендон завыл еще громче. Басист растерянно посмотрел на Райана, в ответ на что тот только пожал плечами.
- Просто расскажи нам, что случилось, - предложил Спенсер, в то время как Джон направился к кровати, устроился рядом с Райаном и приготовился ждать.
Прошло много, очень много времени, прежде чем они снова услышали голос Брендона.
- Это похоже… - донесся невероятно тихий ответ.
- На что? – поощрил его Спенсер и еще сильнее приник к двери ухом, чтобы лучше слышать.
- На… я… я… как будто…
Джон нетерпеливо отстукивал пальцами какой-то ритм по своему бедру, а Райан испуганно ожидал продолжения фразы: он до сих пор не удосужился сообщить друзьям о том, что у их солиста, по всей видимости, появились сиськи.
К их удивлению, раздался щелчок открывающейся двери. Спенсер отстранился немного назад, все затаили дыхание, а затем вышел Брендон, по-прежнему облаченный в одни только боксеры и закрывающий руками свою грудь в стратегически верных местах.
- Вот такой, - проскулил он, сдерживая слезы.
- Матерь божья, - медленно пробормотал Джон.
- Что это за хрень?! – немедленно набросился на них Брендон; в его голосе проскакивали нотки безумия. – Мне нравятся сиськи, но не тогда, когда они принадлежат мне!
Спенсер же не вымолвил ни слова, потому как попросту не смог. Брендоновский зад стал немного более округлым, чем раньше, бедра приобрели изящную форму, а еще появилась очень даже симпатичная грудь, которую Брендон пытался прикрыть.
У Райана пересохло во рту. Их солист превратился в девушку, и теперь им, наверное, придется тайно отбуксировать его в частную швейцарскую клинику и сделать ему операцию по перемене пола - или предпринять еще что-нибудь. А вообще Брендону следовало бы подружиться с бритвой: девушки с волосатыми ногами сексуально не выглядят.
- Это просто какая-то ебанутая шутка над мои мужским началом! – заявил Брендон и расстроенно всплеснул руками. Освобожденная грудь легко подпрыгнула, и трое остальных судорожно вздохнули, завидев розовые соски. – Упс! – пробормотал Брендон и вновь поспешно прикрыл ее руками.
- Чудненько, - сказал Джон. Это получилось неожиданно громко.
- Это не так круто, как кажется! – огрызнулся Брендон. – То есть я что, останусь девчонкой до конца своей жизни?
- Я так не думаю, - прервал Спенсер, и присутствующие удивленно повернули головы в его сторону. Он легко улыбнулся. – Ну… эм… Пит мне сказал, что однажды такое случалось с Патриком. Но… эм… видимо, через неделю или около того он снова стал парнем.
- Неделю?! – воскликнул Брендон.
- Патрик был цыпочкой? – с благоговением повторил Райан.
- Да всем насрать, был Патрик цыпочкой или нет! – взорвался солист. – Сейчас важно только то, что цыпочка – я, чего быть не должно! Я парень, всем ясно? ПАРЕНЬ!
Джон негромко прокашлялся.
- Так что… ну… э-э… ты хочешь сказать… что… Брендон-младший тоже… как бы… на каникулах?
- Ну да, - процедил Брендон сквозь плотно сжатые зубы. – Именно об этом я и твержу уже битый час.
- Погоди, что? – переспросил Райан, еще больше сбитый с толку. – У тебя влагалище появилось?
Пострадавший стремительно покраснел, доказывала правоту друга. Абсурд.
Брендон вернулся в ванную, чтобы одеться, и оставил одногруппников обдумывать эту вызывающую беспокойство ситуацию.
- Это еще не конец света, - рассудил Спенсер. – Я имею в виду, что я согласен: это чертовски странно – но рано или поздно он снова станет парнем.
Джон тихо захихикал.
- По-моему, забавно, что ты почти не берешь во внимание тот факт, что он – это она…
- Джон, да не в этом смысл! Боже! – возразил Райан. Джон невинно посмотрел на него, и тот, оскалив вдруг зубы, поинтересовался. - Хотя… Вы же все это видели?
Джон и Спенсер закивали, еще больше расплываясь в улыбках. Третий месяц тура. Третий месяц без девушек. Третий месяц без секса. А Брендон выглядел лучше, чем просто симпатично.
Тем временем солист вернулся из ванной, одетый в мешковатую одежду, для того чтобы скрыть округлившиеся формы, и выглядел почти так же, как обычно, разве что… это заметили все трое: Брендон изменился. Хрупкий? Может быть, именно это слово подойдет лучше всего. Не говоря уж о том, что Брендон выглядел таким потерянным и беспомощным, что всем сразу захотелось свернуться с ним в клубочек на постели, поглаживать его по спине и приговаривать: «все будет хорошо».
- Я просто по возможности не буду выходить на улицу всю следующую неделю, - произнес Брендон. – Может, мы должны пока пересмотреть расписание наших выступлений.
- Не знаю, если правильно раскрасить и одеть тебя, никто не заметит подмены, - пожал плечами Райан. – Поживем – увидим.
Брендон немного помялся, а потом скрестил на груди руки и возмутился.
- Вы, ребята, пялитесь. Прекратите!
- Прости, - последовал бормочущий хор голосов, кто-то покашлял.
Днем ранее они планировали куда-нибудь прошвырнуться, послоняться тут и там, сходить в кино – сейчас же Брендон навряд ли пожелает составить им компанию, так что Спенсер, Джон и Райан начали собираться без него.
Брендон продолжил ерзать, не в силах стоять спокойно. Когда его спросили, в чем проблема, он ответил, что ему некомфортно в собственном теле.
Джон пожал плечами.
- Чувак, не упусти свою удачу. Знаешь, если бы девушкой стал я, - сказал он и кивнул на пах Брендона, - я бы всю неделю экспериментировал и выжимал из ситуации максимум удовольствия.
- Прекрати его подстрекать, - строго одернул друга Спенсер и на выходе из комнаты отвесил Уокеру подзатыльник. Позади они оставили очень смущенного, но заинтригованного Брендона.
* * *
Вернувшись со своей прогулки несколько часов спустя с пиццей в качестве утешительного приза для своего друга, попавшего в «ситуацию», как они ее окрестили, ребята замерли на пороге номера Брендона и Райана.
Запах. Вся комната пропиталась отчетливым запахом киски. Может быть, это прозвучало вульгарно, но у всех троих было достаточно секса, чтобы его узнать. Однако в то же самое время комната пахла Брендоном.
Именно в этот момент они осознали, что в комнате пахнет киской Брендона.
- Вот блять, - выдохнул Райан; невидимые пальцы стиснули его горло. Он почувствовал первобытную тяжесть внизу живота, желание отыскать источник этого восхитительного аромата и… и…
Спенсер прошел дальше, остальные последовали за ним. Кровать была вся перевернута вверх дном, можно было вообразить на ней самого Брендона, с зажатой между ног рукой, выгибающегося навстречу прикосновениям… Неожиданно джинсы Спенсера стали немного теснее.
Джон приземлил коробку с пиццей на маленький кофейный столик как раз в тот момент, когда дверь в ванную открылась и из нее выскочил Брендон.
- Ух ты, привет! – радостно поприветствовал он друзей. Он весь светился, белое полотенце было обернуто вокруг его талии, с мокрых после душа волос по-прежнему капала вода. – Ура, пицца! – воскликнул солист, вторгся в коробку и тут же стащил себе кусок.
Остальные просто пялились на Брендона, который был… без ничего. Только на бедрах болтался маленький кусочек махровой ткани, соски торчали, а грудь – бледная, округлая, идеальная, приглашающая…
Он заметил пожирающие взгляды и опустил глаза вниз.
- Черт, простите! Постоянно забываюсь, - пожаловался он.
- Да все в порядке, - хрипло пролепетал Джон.
Брендон принялся натягивать полотенце выше, но в итоге все закончилось тем, что оно вовсе свалилось на пол.
- Простите, простите! Мои девичьи руки такие неловкие! – извиняющимся тоном произнес он.
Спенсер перевел взгляд широко распахнутых и немного отчаянных глаз с Джона на Райана, Брендон же успешно справился с поставленной ранее задачей и принялся за пиццу.
- Быть девушкой – это очень странно, то есть я побрил ноги и вообще привел себя в порядок, потому что чувствовал себя обязанным это сделать, понимаете? Не говоря уж о том, что накрасился раньше выступления, потому что действительно решил, будто должен. Знаете, быть девушкой – это так странно, - защебетал Брендон. – Я о том, что и подмышки я тоже побрил! Там теперь никаких волос! Странно же!
Он отвернулся, чтобы взять себе еще кусок, а одногруппники уставились на его зад. Пальцы Райана сжались в кулаки, ему так отчаянно захотелось прикоснуться или…
- Неважно. А вы, ребята, чем занимались? – спросил Брендон, вновь обернувшись, и недвусмысленно повел бедром, едва прикрытым маленьким полотенцем.
- Я тут скорее подумал… а ты чем занимался, Брендон? – голосом, исполненным очевидной похоти, поинтересовался Райан.
- Знаете, да ничем особенно, - солгал солист, так и не осознав, что друзья безошибочно смогли учуять «опыты», которые он проводил со своим новоприобретенным женским телом. Зато за какую-то пару минут он успел умять целую половину пиццы, потому что множественные оргазмы все-таки неслабо изматывают.
- Я считаю, что ты очень хорошенькая девушка, - голосом, во все стороны испускающим флюиды обольщения, признал Джон.
- Спасибо! – просиял Брендон. – Есть что-нибудь выпить?
Спенсер, опасливо примеряясь, сделал шаг вперед, словно боясь сходу наброситься на него, передал Брендону банку «Ред Булла», и тот улыбнулся шире:
- Офигенно!
Пока Брендон пил, Райан, Спенсер и Джон переглядывались между собой. У всех стояло, все одинаково отчаянно хотели трахнуть эту красивую девчонку… то есть Брендона, находящегося прямо перед ними. Они верно прочитали мысли друг друга, и воздух в этих четырех стенах внезапно сгустился.
- Брендон… помнишь, всего каких-то несколько дней назад мы говорили о том, как круто было бы с кем-нибудь переспать? – осторожно начал Райан.
- Да, вот только, ты представляешь, с ты-сам-знаешь-чем между моих ног сейчас небольшие сложности, - засмеялся Брендон, заканчивая пить.
Боже, он просто не догонял.
- Брендон, - теперь попытался Джон, - тебе бы следовало попробовать заняться сексом в женском обличии. С… с парнем. С кем-нибудь, кому ты доверяешь и кто… ну… не будет наживаться на твоей проблеме.
Райан и Спенсер согласно закивали. Брендон же выглядел сконфуженным.
- Вы так считаете? – удивленно полюбопытствовал он.
Спенсер расстроенно зарычал.
- Брендон, сейчас я тебя трахну.
От шока и осознания того, что вот-вот произойдет, у Брендона отпала челюсть, но барабанщик уже успел грубо содрать с него полотенце, оставив полностью голым.
- Но ведь… - он попытался возразить, однако его уже толкнули на кровать Райана. Не теряя ни секунды, Спенсер раздвинул ноги Брендона в стороны, устроился между ними и скользнул языком в манящий жар.
Тот судорожно выдохнул, потому что – о, боже – его пальцы не могли с этим сравниться. Поэтому он позволил своему одногруппнику стоять перед ним на коленях, лаская всей поверхностью языка; это было странно и неправильно, но невероятно хорошо. Брендон только шире развел ноги, потому что никогда не испытывал ничего подобного.
Джон и Райан с нарастающим интересом наблюдали за тем, как бедра безостановочно подаются навстречу прикосновениям. Брендон изо всех сил вцепился пальцами в простыни, стиснул их в кулаках, пытаясь шире открыться жадному рту. Когда Спенсер засосал его клитор и проскользнул двумя пальцами внутрь, Брендон кончил, и этот оргазм был лучшим из всех тех, которых он добивался наедине сам с собой.
Спенсер немного отстранился, полностью потерянный в оставшемся на языке вкусе, прикусил внутреннюю сторону бедра Брендона, которого по-прежнему встряхивали отголоски пережитого удовольствия.
- Моя очередь, - тут же объявил Райан, уже стягивая с себя одежду.
- Но я только начал, - запротестовал Спенсер.
- Поздно, - произнес гитарист, поспешно избавляясь от джинсов. Джон вызвался помочь, переступил через гору райановских шмоток и отыскал упаковку презервативов. Пока он передавал один Райану, Спенсер успел неохотно сползти с кровати. Брендон просто лежал и пялился в потолок, думая о том, что этот день может стать лучшим в его жизни.
Для того чтобы беспокоиться о том, что Спенсер и Джон узрят его голым, со стояком и кого-то трахающим, Райан был слишком заведен. Он натянул кондом и торопливо взобрался на постель, пристроившись между ног Брендона. И несмотря на то что его член так и кричал: «туда! Прямо сейчас!» - ему пришлось потратить мгновение на установление зрительного контакта.
Рука Райана прошествовала вниз, он толкнулся одним пальцем внутрь. Брендон застонал, прикрыл глаза – и, господи, как же прекрасно это было. Гитарист переступил через многолетнюю дружбу и поцеловал солиста. Они целовались и раньше, но еще никогда прежде… был один раз, когда они, напившись, позажимались по углам, но на следующий день просто сделали вид, что ничего не произошло. Сейчас же Райан чувствовал, что закрыть глаза на это будет уже сложнее.
Райан спустился языком по шее Брендона к груди, продолжая работать рукой, одновременно с этим прикусил его сосок. Брендон беспомощно застонал, выстанывая имя Райана.
Росс никогда не представлял, что оно может звучать настолько сексуально, исходя от Брендона.
Брендон обхватил коленями его бедра, когда тот толкнулся в него. Он не хотел бормотать: «о, боже, блять, господи боже» - чувствуя в себе член Райана, но не смог с собой справиться. Райан решил, что у него было достаточно предварительных ласк, и лишь продолжил двигаться.
- Тесный? – спросил Джон, неожиданно напомнив о присутствии свидетелей. И, к удивлению, осознание того, что за ними наблюдают, только завело еще больше.
- Ага-а-а, - выдохнул Райан в ответ и вдруг сообразил: а что, если до этого момента Брендон был девственницей? Но он лихорадочно подавался навстречу, нуждаясь, толчки не встречали никакого сопротивления. Может быть, Брендон-девушка не был девственницей, потому что Брендон-парень не был тоже?
Брендон уже потерял счет достигнутым за день оргазмам. Он впивался ногтями в спину Райана, умоляя двигаться быстрее и жестче. Каждый раз, когда Росс делал толчок, они сталкивались бедрами; Брендон кончил через пару минут, подарив Райану божественное ощущение сжимающейся вокруг члена тесноты.
После длительного воздержания этого оказалось достаточно. Райан дернулся и обмяк на Брендоне, принимаясь судорожно, поспешно его целовать, потому что у них больше не было никаких шансов поваляться в послеоргазменной неге.
- Отлично, а теперь свали, - нетерпеливо поторопил его Джон. Он уже насмотрелся на чужой отрыв, теперь подошла его очередь. Райан недовольно замычал и сполз с Брендона, а басист был уже раздет и готов к свершениям.
Брендон, покрытый испариной, ловил ртом воздух. Простынь под ним была влажной, а зуд в паху – неутолимым. Джон попытался решить, каким же образом хочет его трахнуть, и остановился на своем любимом.
Он взобрался на кровать, тогда как Райан встал с нее.
- Перевернись, - велел он Брендону, которому понадобилось пять секунд, чтобы осмыслить эти слова. Тот подчинился, и Джон помог ему занять желаемую позицию. Солист встал на колени, прогнувшись в спине и вцепившись в изголовье.
- Если ты обо что-нибудь обопрешься, будет удобнее, - мурлыкнул Джон Брендону в ухо. Тот слегка кивнул и вскрикнул, когда басист вошел в него. Он стремился удержаться с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а сам он весь дрожал.
Джон накачивал его сильнее, чем Райан, и крепко удерживал на месте, позволяя ногтям впиваться в его бедра. Росс был прав: Брендон действительно был очень тесен. Джон опустил взгляд, чтобы полюбоваться на то, как он входит и выходит, как презерватив отблескивает смазкой. Затем он скользнул ладонью по животу Брендона и потер указательным пальцем его клитор.
Брендон застонал еще громче, чем до этого, и взмолился:
- Д-джон, это уже слишком, это…
- Нет такого понятия… как «слишком»… - ответил между толчками Уокер, сделал круговое движение пальцем, не останавливаясь. Брендон дрожал под ним, все его тело встряхнуло, когда он кончил с именем Джона на губах, но тот не останавливался, пока не спустил в презерватив.
Джон прижался грудью к спине Брендона, в одночасье расслабившись.
- Отличная работа, Брен, - выдохнул он в ухо друга, прежде чем высвободиться из плена тугого жара. Брендон рыкнул, почувствовав потерю, но, стоило только Джону разорвать контакт, тут же распластался в бессилии на кровати.
Брендон был измотан. Измотан сильнее, чем после двухчасового шоу, неспособный связать несколько слов в предложение; его голова была переполнена туманом. Но как только он подумал, что больше никто не будет до него домогаться, кровать вновь прогнулась под чьим-то весом. Его подтолкнули повыше, и только тогда до него дошло, что Спенсер с ним еще не закончил.
- Можешь быть сверху, - сообщил он Брендону, который как раз собирался взмолиться, что он слишком устал и больше не может; Спенсер резко перевернулся, поднырнул под него, так что Брендон оказался наверху, всего в нескольких дюймах от члена Спенсера… ситуация казалась слишком привлекательной, чтобы от нее отказываться.
Брендон занял верную позицию и нетерпеливо опустился на член Спенсера. Оба шумно выдохнули, когда он уперся руками в грудь барабанщика и начал двигать бедрами. Кончики пальцев касались кожи в поисках поддержки. Брендон не был уверен в том, что знает, как это делается, и не представлял, как нужно двигаться, но было потрясающе, так что он решил, что отлично со всем справляется.
Спенсер же думал, что Брендон – просто фантастика: его грудь упруго пружинила, когда он прогибался в спине и запрокидывал голову, ощущая соприкосновения их тел. Руки барабанщика придерживали его за талию, направляя движения, он вскидывал бедра навстречу каждый раз, когда Брендон опускался, и сдерживался изо всех сил, стоило лишь тому сделать круговое движение тазом. Он прижал одну из рук Брендона туда, где заканчивался один и начинался другой, и прорычал:
- Коснись себя.
Дважды просить не пришлось. Со стоном тот подчинился, его мышцы сразу же сомкнулись вокруг Спенсера, едва лишь Брендон потер клитор. И когда он кончил, друг вынудил его не останавливаться, крепко стиснув бедра и продолжив толкаться. Брендон кончил во второй раз – только после этого Спенсер позволил себе последовать за ним.
Брендон обрушился сверху; Смит не знал точно, пот или слезы были на его щеках. А может, и то, и другое одновременно. Они поцеловались, прежде чем Брендон скатился с него, а Спенсер стянул презерватив, завязал его узлом, затем выбросил в ближайшую мусорную корзину и приметил Райана и Джона, лежащих на соседней кровати – кровати Брендона. Сам же он растянулся на второй половине другой постели, рядом с солистом.
- Было неплохо, - слабым голосом пробормотал Брендон, после чего истерично засмеялся, осознав, что это – значительное преуменьшение. – У меня теперь все саднит между ног.
Джон тихо хихикнул; этот звук был последним, что уловил Райан, прежде чем провалиться в сон. Через пару минут тишина окутала комнату, было слышно лишь выровнявшееся дыхание четырех изнуренных ребят.
* * *
На следующее утро Спенсер проснулся, почувствовав утренний стояк Брендона, упирающийся ему в бедро.
- Чувак, не круто, - проворчал барабанщик, отпихивая друга от себя. Тот свалился с кровати, но тут же вновь вскочил на ноги.
- Мое добро ко мне вернулось! – с искрометной радостью завопил солист. Райан приоткрыл глаза и в этот самый момент был ослеплен сверкавшей на всеобщее обозрение уриевской задницей, после чего ее обладатель торопливо скрылся в ванной.
Остальные трое резко подорвались с мест и принялись одеваться, поскольку они все вместе находились в одной комнате, голые, и это было довольно странно.
Брендон вернулся из уборной, облаченный в боксеры, и на этот раз никаких сисек у него не было.
Несколько секунд неопределенности. Все ли радости пребывания с уязвимой девушкой они использовали прошлой ночью? Чувствовал ли Брендон себя оскверненным?
- Я люблю свой член, - произнес он, сдерживая скупую мужскую слезу радости. Эта мысль, казалось, была единственным, что его сейчас волновало, так что одногруппники были счастливы оставить все как есть.
- Уверен: вы с ним на пару совершите еще много подвигов, - подмигнул ему Джон. Брендон согласно закивал.
После этого все вновь пошло по накатанной своим чередом. В конце концов, они же не трахнули непосредственно Брендона, тогда он был абсолютно другим человеком. Несколько раз в моменты особой скуки он даже шутил об этом, восклицая: «А знаете ли вы, у кого из вас самый большой член? Потому как мне-то это известно!» - и уклоняясь после от летящих в него подушек.
Они завершили североамериканский тур и взяли небольшой перерыв. В ноябре отправились в Азию и Европу, и в Токио Брендон подхватил пищевое отравление. Друзья отволокли его к врачу, говорящему только лишь по-японски; он дал им какие-то таблетки, которые больной по-честному принимал, однако лекарства не возымели никакого эффекта.
Брендон продолжал мучиться отголосками болезни, особенно по утрам, он стал раздражителен и постоянно спал. Спенсер допустил роковую ошибку, ляпнув, что у того ПМС, за что получил от пострадавшего пинок.
Как-то раз в Пекине Брендон пропал и не объявлялся целый вечер. Пока остальной состав группы пытался сообразить, куда же подался их солист, он спокойно сидел в кабинете врача. Немногим ранее он нашел в Интернете говорящего по-английски специалиста и записался на прием.
То, что сообщил доктор, ни капли не удивило Брендона: он чувствовал, как это растет внутри него.
Они сделали УЗИ, и доктор отметил маленький комочек… все еще маленький. Но оно было там. И у него билось сердце.
Брендон покинул клинику, испытывая странную и прежде неизведанную смесь родительской гордости и суеверного ужаса.
Вернувшись в отель, он переругался со всеми остальными, пожал плечами и беспечно сообщил, что «ходил разведать условия». Пока группа ехала на радиостанцию, чтобы дать интервью, Брендон сидел в самой глубине машины, внимательно разглядывая друзей. Он смотрел на Джона, ковыряющегося в зубах, на Райана, сопящего во сне, и на Спенсера, нетерпеливо отбивающего по бедру какой-то ритм.
Брендон невольно положил руку на живот и задался вопросом… а кто отец?
* * *
Брендон не представлял, как можно сообщить товарищам по группе о своей беременности, не говоря уж о том, что не знал, как рассказать им о причастности к этому одного из них.
Или лучше так: он не имел даже представления о том, кто именно был отцом. Больше недели Брендон мучился сомнениями.
Через неделю они летели обратно домой.
И Брендон мог бы вести себя потактичнее, сообщая друзьям последние новости.
В тот вечер они стояли за кулисами, прячась в тени и слушая, как толпа беспрестанно скандирует: «Еще! Еще! Еще!» Они уже собирались вновь выскочить на сцену и исполнить что-нибудь на бис, когда Брендон повернулся к Спенсеру, улыбнулся и сказал:
- Догадайся, что, Спенс! Я беременный, и отцом можешь быть ты!
Глаза Смита широко распахнулись, его челюсть отпала, но Брендон уже на всех парах несся на сцену. В середине последней песни он подошел к Райану и обворожительно ему улыбнулся. После наклонился к уху, как часто это делал, и прошептал:
- Райан, я залетел, и это может быть твоя вина.
Росс остолбенел, однако продолжил играть. Его мозг полностью отключился, но, к счастью, натренированные пальцы помнили последовательность аккордов и брали их автоматически.
- Что? – с ужасом переспросил он Брендона, но тот быстро вернулся к стоящей посреди сцены микрофонной стойке.
По пути в гримерку солист, заприметив спешащих к нему Райана и Спенсера, по-братски обнял Джона за плечо и произнес:
- Знаешь, что, Джон? Я в положении, и это может быть твоя работа.
Басист споткнулся на ровном месте. Брендон решил, что сейчас лучше всего будет испариться.
Он прятался в тур-автобусе, уже успев принять душ и переодеться, когда друзья наконец нашли его. Брендон сделал милое лицо и улыбнулся с притворной невинностью, стоило всем троим одновременно наброситься на него с вопросами.
- Ты думаешь, что говорить такие вещи – это забавно?! – взвился Спенсер.
- Это правда? – вытаращив глаза, спросил Райан.
- Бля, вот ведь круто! – просиял Джон.
- Джон, он не забеременел: парни не могут забеременеть, - одернул басиста Смит.
- Спенсер прав, но, - Брендон сделал паузу и немного поразмыслил, - кажется, вы забыли, что тогда я был девушкой. А вот девушки как раз могут забеременеть. Так что я порылся в Интернете и обнаружил, что это довольно просто. Залетел я именно в тот день, и, хотя снова стал парнем, зародыш никуда не делся. Как сказал врач, у меня, по всей видимости, так и осталась матка, что слегка херово, потому как у меня нет яичников, вагины или… Но смысл в том, что у меня есть матка, а в ней… это самое. Растущее.
- Я стану отцом! – обрадованно воскликнул Джон.
- Кто сказал, что ребенок – твой, Уокер? – огрызнулся Райан и бросил на друга испепеляющий взгляд.
- Это противоречит всем законам природы, - прошептал Спенсер и нервно облизал губы. – Какой срок?
- Одиннадцать недель, - ответил Брендон.
- А он уже пинается? Я могу его потрогать? – поинтересовался Джон.
- Я хочу его потрогать, – настойчиво заявил Росс.
- Но мы же предохранялись! – сокрушался барабанщик. – Как у тебя получилось забеременеть?
- Даже презервативы не могут гарантировать стопроцентную защиту, - Брендон пожал плечами. Последовали взволнованные возгласы. Спенсер качал головой, Джон выдвигал предложения по поводу имен, Райан был погружен в раздумья. Брендон просто молча сидел, покусывая губу.
- У меня идея! – воскликнул Спенсер через минуту. – Она начинается на «а» и заканчивается на «борт»!
Впервые за все время улыбка Джона угасла.
- Больше никогда такого не говори, придурок! Там может быть мой ребенок! – он подвинулся поближе к Брендону, по которому еще ничего нельзя было понять, но который уже не мог носить свою любимую пару узких джинсов.
- А может и не быть, - услужливо напомнил ему Спенсер.
- Все равно такая вероятность есть! – настоял Уокер и развернулся к солисту. – Я обещаю, я позабочусь о вас обоих, я перееду в Вегас или в любое другое место, куда ты только пожелаешь, я буду прекрасным отцом, который…
- Эй-эй, - прервал Райан. – Во-первых, Спенсер, завали свой рот и больше никогда не повторяй слово на букву «а». Во-вторых, Джон, мне кажется, у нас с Брендоном все схвачено, спасибо, так что ты можешь остаться в Чикаго…
- Мне двадцать! Я не готов иметь ребенка! – растерянно воскликнул барабанщик.
- А я, по-твоему, готов?
На этой ноте они прекратили галдеть и впервые за несколько последних минут обратили свое внимание на Брендона, за которым оставалось последнее – решающее - слово. Он кусал губы, вперившись взглядом в пол и скрестив на груди руки.
- Мне всего двадцать, - сказал он, - я парень, я беременный, и я даже не знаю, кто отец. Так что сейчас довольно хреново оказаться на моем месте.
За этими словами последовала длительная, неловкая тишина. Потом Спенсер вздохнул:
- Слушай… это твое решение, Брендон. Что бы ты ни выбрал… мы примем его.
- Да, - негромко согласился Райан, Джон кивнул.
У солиста оставалась неделя на размышления.
Это был его ребенок. Да, ситуация напоминала дурдом на выезде: отцом незапланированного отпрыска стал один из его лучших друзей мужского пола. Да, Брендон ничего не знал о детях, беременности и иже с ними. И Брендон – парень, он должен был быть отцом, но вместо этого вынашивал плод, что в каком-то роде делало его матерью. Он не представлял, куда себя теперь относить, и это сбивало с толку.
Но факт оставался фактом: ребенок принадлежал ему.
Он молчал несколько минут, прежде чем поднять на друзей глаза и сказать:
- Я его оставлю.
На том и порешили.
* * *
Весь остаток тура, то есть последнюю неделю, Райан и Джон беспрестанно ворчали по поводу того, что Брендону не следует с таким рвением выпрыгивать на сцене из штанов. У Спенсера начался кризис, а солист тщательно скрывал свое интересное положение. И первое, что он сделал, - это съел целую тонну «Skittles», заявив, что ему «теперь нужно есть за двоих».
Единственным плюсом во всем этом балагане было то, что группа наконец-таки брала перерыв. Путем кое-каких вычислительных операций Райан подсчитал в уме, что ребенок должен родиться летом. Вообще-то, если уж на то пошло, Брендон родит как раз вовремя для того, чтобы принять участие в августовском фестивале. Весной они собирались работать над новым альбомом, что по-прежнему продолжало маячить в планах: основная движущая сила оказалась всего лишь в интересном положении и не теряла способностей к сочинительству или пению.
Так что казалось, что, по крайней мере, весь срок они проведут в тишине и спокойствии.
Не так давно Брендон приобрел дом в Вегасе, в котором по приезду осел и, прислушиваясь к своему вкусу, начал наводить красоту. Жилище Райана располагалось поблизости, всего в двадцати минутах езды, но Росс по-прежнему считал, что в их случае это слишком далеко. Джон, к великому неудовольствию гитариста, поселился в пятизвездочном отеле, расположенном в пределах досягаемости, просто для того, чтобы быть рядом.
Но очень скоро местоположение каждого из группы потеряло всякий смысл, поскольку дом Брендона превратился в их общую штаб-квартиру. Райан завалился к нему с десятком детских книжек, Джон припер цветы и большую плюшевую игрушку, соизволил явиться даже Спенсер, несмотря на то что был с пустыми руками.
- Я изучил проспекты множества детских садов Лас-Вегаса, здесь есть даже такой, в котором детей учат китайскому языку! – сообщил Райан и вручил Брендону брошюру.
Тот нахмурился.
- С какой бы стати я хотел, чтобы мой ребенок говорил по-китайски?
Улыбка гитариста угасла.
- Ну… он или она сможет делать заказы в каком-нибудь ресторанчике Чайнатауна.
- В Иллинойсе тоже есть отличные высшие учебные заведения, - вставил Джон.
- Может, сначала дождемся, пока малыш родится? – поинтересовался Спенсер, не отрываясь от телевизора. Райан и Джон смерили его испепеляющим взглядом: Смит, видимо, так ничего и не догнал.
Брендон отыскал какого-то изворотливого мексиканского врача, чья клиника была обустроена в свободной комнате его дома, однако оказалась оснащена всем необходимым оборудованием, какое только можно увидеть по телевидению, и создавалось впечатление, что все было в порядке. Взяв в учет то, что он известен и он – парень, Брендон решил: секретность – ключевой момент в этом щекотливом деле.
Когда солист попросил ребят сопроводить его на УЗИ в первый раз, они тянули жребий. Выиграл Райан. Улыбка на его лице, когда специалист, доктор Санчез, дал ему послушать сердцебиение ребенка, была так широка, что от нее сводило скулы. Росс видел малыша на экране: это, должно быть, была ручка, а это, по-видимому, - ножка.
- Я не хочу знать его пол, - настойчиво произнес Брендон, несмотря на то что Райан был бы не против. Доктор Санчез уверил их, что для этого все равно еще слишком рано.
Отцовство же ребенка нельзя было установить до самого его рождения. Росс уверял, что родитель – он. Именно он был первым, кто в тот вечер занялся с Брендоном сексом, и, исходя из этой незамысловатой причины, был уверен, что его сперма попала в него первой. Джон, в свою очередь, настаивал на том, что малыш носит его гены. Он всегда любил детей и мечтал стать отцом.
Спенсер же клялся и божился, что он ни в чем не виноват. В качестве защитного аргумента он привел тот факт, что Брендон был сверху, таким образом, гравитация выступила прекрасным предохранителем и не позволила его сперматозоидам достигнуть яйцеклетки.
Но барабанщик знал, что это очень слабая отмазка: подобное случиться не могло.
По правде говоря, установить истинного родителя не было никакой возможности. Но одно все четверо знали точно: это будут долгие, долгие девять месяцев.
* * *
Как-то раз, уже после окончания всеобщего отпуска, Райан заскочил к Брендону, который как раз был дома один. Срок перевалил за четыре месяца, живот уже успел четко обозначиться, но при помощи свободных футболок его все еще удавалось скрывать.
Он позволил Райану войти, тот, как обычно, поинтересовался, «как самочувствие» и «как малыш», но вскоре отбуксировал Брендона в кухню, зажал в самый угол и уперся ладонями в стену по обеим сторонам от его головы, преграждая все пути к отступлению.
- Ты никогда не замечал этого… невероятного влечения друг к другу, что всегда было между нами? – загнав друга в ловушку, начал Росс.
- Что? – слабо переспросил Брендон, распахнув глаза.
- Ну, знаешь, - неторопливо продолжил гитарист, - напряжение, химия, притяжение такой силы, что порой я смотрю на тебя и думаю: «Мне срочно нужно поиметь этого парня прямо сейчас». Или эта животная потребность, искрящаяся в наших глазах?
Брендон с силой сглотнул.
- Э… да?..
- Как ты думаешь, что это? – поинтересовался Райан.
Он всегда хотел иметь собственную семью. Язык не поворачивался назвать его детство идеальным, ему бы хотелось использовать так удачно выпавший шанс и со второй попытки пойти правильным путем. Он станет таким отцом, который будет помогать с домашним заданием, играть в футбол в парке; отцом, который будет рядом и увидит первый шаг, услышит первое слово. И теперь, если Брендон поймет, что у них есть возможность быть вместе, у Райана появится все это.
- Это из-за того, что… ну… ты привлекателен? – растерянно промямлил солист.
- Спасибо, конечно, но ответ неверный, - произнес Райан и призывно улыбнулся. Брендон нервно рассмеялся, а Росс продолжил наступление, наклоняясь чуть ближе. – Я вот тут подумал… Может, быть вместе предначертано нам судьбой?
- Эм… я ничего об этом не знаю, - беспомощно произнес Брендон.
Райан положил одну ладонь на его живот, который с каждым днем округлялся все больше и больше.
- И для того, чтобы все осознать, нам пришлось пережить это, - продолжил он, слегка нажав рукой.
Брендон уже собирался пробормотать, что они ведь так и не знают, кто отец, когда Росс склонился к его уху и прошептал:
- Я хочу любить тебя… медленно… мучительно медленно…
Сексом они не занимались никогда, поэтому Брендон силился понять, откуда произрастает вся эта поебень. Да, Брендон-девушка переспала с Райаном, но Брендон-парень лишь однажды с ним потискался.
И теперь они делали еще одну попытку на уриевской кухне, а Брендон был невероятно заведен, но вдруг позвонили в дверь.
- Я… э… только посмотрю, кто там, и вернусь. Я быстро, - пообещал он Райану, подошел к двери, слегка приоткрыл ее и узрел Джона.
- Привет, - радостно улыбнулся Уокер и чмокнул Брендона в щеку. – Как себя чувствуешь?
- Это… как бы… отлично, но вот если бы ты мог зайти чуточку попозже… - замялся солист.
Джон нахмурился. Он заглянул за плечо друга, его глаза потемнели.
- Райан, не думал, что ты придешь. Разве не ты говорил мне с полчаса назад по телефону, что записан к зубному?
Росс прошествовал к двери, на его лице появилось выражение скорбной вины.
- Да, мой врач отменил прием. У него… э… семейные обстоятельства.
- Ух ты, вот ведь совпадение, - отметил Джон. Затем вошел в дом и развернулся к застывшим в проеме Брендону и Райану. – Что ж, раз уж все мы здесь сегодня собрались, давайте посмотрим какой-нибудь фильм!
Он сидел между друзьями почти все три часа, что длились «Звуки музыки». Райан драматически заламывал пальцы и то и дело старался незаметно выглянуть на Брендона, но в эти самые моменты Джон вопил:
- Глядите-ка: опять эти дети поют!
Уходя поздно вечером домой, Уокер убедился, что Райан уйдет вместе с ним.
* * *
- Брендон, выходи за меня, - предложил Джон как-то раз, обедая с Брендоном в «Taco Bell».
- Что? – хлопая ресницами, переспросил солист. Уголок его рта был измазан соусом сальса.
Уокер тепло ему улыбнулся.
- Выходи за меня.
- Э-э-э…
- Я куплю нам дом в Вегасе, такой, в котором будет дворик, чтобы малыш мог в нем веселиться, - заверил Джон. – Я буду прекрасным мужем, Брендон, буду уважать тебя и заботиться о тебе до самой своей смерти, - пообещал он и взял Брендона за руку.
Тот слегка прокашлялся и вытер рот.
- Джон… тебе не кажется, что ты немного торопишь события?
- Я просто подумал, что так будет лучше для нашего ребенка, что ему или ей будут нужны стабильность и любящие родители, - рассудил басист.
- Но ты меня не любишь, - возразил Брендон.
Джон нахмурился.
- И что?
- Ребенок может быть не твой.
Уокер глумливо усмехнулся и поинтересовался с сарказмом в голосе.
- А чей тогда? Райана?
- Гляди! Это Кейт Уинслет! – воскликнул Брендон и кивнул куда-то за спину Джона.
Тот немедленно развернулся, потому что был влюблен в нее еще с тех самых пор, как впервые увидел в «Титанике» ее сиськи.
- Правда? – с воодушевлением спросил он.
Когда басист повернулся обратно, Брендон уже исчез.
- Поверить не могу, что я повелся, - пробормотал Джон.
* * *
Теперь группа репетировала у Райана, в доме которого имелась небольшая комнатка, переоборудованная под студию, достаточно великая для того, чтобы вместить в себя все инструменты (и пять гитар самого Росса). Брендон пребывал в отвратительном расположении духа, потому что обувь перестала на него налезать. Он смирился с тем, что приходится носить вещи на несколько размеров больше, но туфли? Ему нужно было разорвать отношения с любимыми туфлями? Херовее не придумаешь. Прошла только половина срока, а он уже мечтал избавиться от этого кошмара как можно скорее.
Брендон как раз исполнял припев их новой песни, как вдруг затих и ойкнул.
- Стой-стой-стой! – замахал руками Райан. Друзья прекратили играть. – «Ой»? – повторил он. – Там такого нет!
Брендон посмотрел на него большими глазами.
- Да нет же, малыш пинается – вот это «ой»!
Джон в прямом смысле выронил свой бас, метнулся к солисту и пристроил ладонь на его живот, с энтузиазмом вопросил:
- Где? Где же?
Росс присоединился к волнующемуся, и вскоре оба терпеливо толклись подле Брендона, нарушая его личное пространство.
- Больше не шевелится, - сказал он. – Вы его спугнули, идиоты.
Райан уставился на друга и облизал губы.
- Заставь его двигаться, Брен, - безрадостно проскулил гитарист, жаждая почувствовать там, внутри, своего ребенка. Как же все-таки прекрасна беременность! Безумно просто!
- Он не может заставить малыша двигаться, это тебе не собака, - проворчал Спенсер из-за своей установки.
- Это так круто! – улыбнулся Джон и поцеловал Брендона в губы. Тот ответил на поцелуй, а Райан недовольно воззрился на них, делая резкий выпад:
- Джон, прекрати лизаться с отцом моего ребенка.
Уокер отстранился и встретился с другом глазами.
- Твоим ребенком? Я так не считаю.
- Да неужели? Я это знаю, - огрызнулся Росс.
Далее последовали десятиминутные словесные баталии, за время которой каждый успел привести дюжину аргументов в доказательство своей причастности к зачатию этого малыша. Перепалка не прекратилась, даже когда Брендон вышел из комнаты, пожаловавшись на нежелание находиться в негативной атмосфере, и не закончилась, когда Спенсер, заскучав, швырнул в спорящих свои барабанные палочки.
На следующий день во время репетиции ребенок пинался пять раз. Брендон не упомянул ни один из них.
* * *
Когда Спенсер заскочил к Брендону, чтобы кое-что уточнить по поводу записи их новой песни, он встрял в весьма неловкую ситуацию. Солист открыл дверь – его глаза были покрасневшими, а щеки – мокрыми, - узрел Спенсера, ударился в слезы и убежал вглубь дома.
Смит вправил обратно отпавшую челюсть, поколебался с минуту, прежде чем войти и закрыть за собой дверь. Он нашел истерически рыдающего Брендона свернувшимся в клубочек на диване в гостиной.
- Брендон? Что случилось? – осторожно осведомился барабанщик, присаживаясь рядом с другом.
- Всё! – взвыл Ури.
Спенсер подумал, что от ответа попахивало дешевой мелодрамой, но решил спустить все на тормозах. Он принял резкие смены настроений Брендона и смирился, поскольку был наслышан о них как об одном из побочных эффектов его текущего состояния.
- Ты хочешь об этом поговорить? – спросил Спенсер и крепко сжал плечо друга.
Брендон всхлипнул еще громче, но все же выпрямился. Теперь при ближайшем рассмотрении его нынешнее положение сразу бросалось в глаза, перепутать было невозможно: он не набрал в весе – он был чуточку слишком беременный.
Брендон тихо засопел и вытер нос.
- Я вышел в магазин за мороженым, - начал он, и Спенсер понимающе кивнул, поощряя. – Я правда хотел мороженого… и девушка за прилавком была милой и привлекательной… ну, знаешь, я немного с ней пофлиртовал… а она посмотрела на меня так, словно я ужасное, омерзительное чудовище! – закончил Брендон и вновь взорвался плачем.
В одной только мысли о беременном Брендоне, пытающемся вступить с девушкой в разговор, было что-то одновременно восхитительное и горькое, но Спенсер прикусил язык и уверенно произнес:
- Брось, Брендон, ты воистину прекрасен.
- Я толстый! – возопил солист.
- Нет, ты беременный, - поправил Смит. – Я о том, что она, по всей видимости, об этом не знала, так? Ты сияешь изнутри, пусть это банально, но это правда так.
- Я кончу свои дни толстым и одиноким! – продолжил посыпать голову пеплом Брендон. – Как я смогу с кем-нибудь встречаться, имея ребенка? Кто захочет встречаться с одиноким отцом? Я останусь один!
Искренне огорченный, он расплакался еще истеричнее, чем прежде; Спенсер обнял его за плечо, друг тесно прижался к нему, продолжая глотать слезы.
- Во-первых, ты поешь в популярной группе. У тебя всегда будет запасной аэродром, к тому же ты сможешь нанять сиделку, отправляясь на свидание. А во-вторых, ты не одинок. У тебя есть Джон, Райан и я, - утешил его барабанщик. – Мы пройдем через это вместе.
- Мне охуенно одиноко! – продолжил гнуть свое Брендон. – Райан и Джон только и делают, что препираются, споря о том, кто отец! А ты сам ненавидишь и меня, и ребенка, потому что вообще не хочешь быть отцом!
Спенсер вдруг почувствовал себя невероятно виноватым в своем поведении.
- Господи, Брендон, я не ненавижу ни тебя, ни ребенка, я бы и не смог никогда возненавидеть его или ее, - начал он и вздохнул, потом поцеловал друга в лоб. – Прости, я был засранцем, просто… я просто не уверен, что готов иметь ребенка.
- Неужели ты думаешь, что я готов? – всхлипнул Брендон, потихоньку успокаиваясь. – А что, если отец – ты? Что мы будем делать, Спенс? Мы с тобой в роли родителей?
Спенсер никогда не представлял себе таких подробностей, но теперь образы пронеслись перед его глазами. Он вообразил, как они с Брендоном забирают малыша из госпиталя, тот плачет, а они смотрят на это маленькое и розовое нечто, пытаясь сообразить, какого же черта делать дальше.
Внезапно он рассмеялся.
Брендон растерянно моргнул, а Спенсер все никак не мог остановиться.
- Боже мой, из нас выйдут катастрофические родители, - сказал он другу. – Мы же облажаемся везде, где только можно облажаться.
Черты лица Брендона постепенно разгладились, он ухмыльнулся.
- Это точно.
Спенсер согласно кивнул, и они, продолжая смеяться, растянулись на диванчике. Солист постепенно приходил в себя, это было важнее всего.
Спустя какое-то время Спенсер поцеловал его в висок и расплылся в улыбке.
- Хотя тебе следовало бы полегче вести себя с девушками.
Брендон хихикнул и придвинулся немного ближе.
- Да, - согласился он, смущенный. – Но я ничего не мог с собой поделать… просто мне… в последнее время… нужно, - наконец признался солист и залился краской.
- Ух ты, - начиная во всем разбираться, произнес Спенсер. Помолчал, прежде чем добавить. – Я всегда буду рад прийти на помощь.
Брендон воззрился на него глазами по пять копеек. Смит пожал плечами, и солист, не дав ему времени на осознание, потащил его в спальню.
В ту ночь они занимались любовью. В каком-то роде для Спенсера это был первый раз, потому что никогда прежде он не был с парнем, но Брендону не обязательно было об этом знать. Да, как-то раз они переспали, но тогда Брендон был девушкой; и да, он занимался подобным раньше, но всегда – только с девушками.
Поэтому барабанщик думал, что происходящее выведет его из себя… но нет. Ни капли.
Беря Брендона сзади, Спенсер убедился, что тому удобно, и был предельно аккуратен, стремясь не причинить вреда малышу. Однако он послушался, когда друг застонал, прося больше и жестче.
Беря во внимание несколько месяцев «нужд», они сделали три захода. И после, когда они, измученные, покрытые испариной, но находящиеся на седьмом небе, проваливались в сон, Спенсер подумал, что Брендон сияет, как никогда прежде. Солист тесно прижался к нему, почувствовав ладонь, которая легла на его бедро в защитном жесте.
Ребенок начал пинаться, Спенсер застыл.
- Малышу ты нравишься, - сонно пробормотал Брендон.
Смит в замешательстве воззрился на его живот и вновь почувствовал движение – самую странную, самую крутую вещь из всех тех, что ему уже доводилось испытывать.
- Ага, - с благоговением прошептал он.
А после он отключился, обнимая уже уснувшего Брендона и думая о том, что, может быть, не все так плохо, если ребенок все-таки принадлежит ему. И он был уверен, что в конце концов они станут прекрасными родителями.
* * *
Спустя неделю доктор Санчез исчез. Они пришли к нему домой в целях профилактической проверки и обнаружили, что там живет некто другой. Новый жилец упомянул что-то насчет того, что «полиция наконец-то нашла и арестовала этого сумасшедшего, занимающегося незаконным изъятием органов»; в связи с этим Джон и Брендон мгновенно сделали вид, что они ошиблись адресом, и сбежали.
Это происшествие заставило Брендона отправиться в сверхъестественно дорогую частную клинику, в чем, в общем-то, были свои плюсы, потому как их коридоры были украшены красивыми цветами. Как объяснил их новый специалист, доктор Лора Уайтстейбл, мужские беременности происходят постоянно, просто это очень щекотливое явление, поэтому оно не предается огласке в широких массах.
Они вовремя обратились к врачу и сделали УЗИ. Доктор взглянула на монитор и улыбнулась:
- У них все прекрасно!
- У них? – переспросил Брендон.
- У близняшек! – счастливо просияла она.
В этот момент Джон разжал руку друга и грохнулся в обморок. Солист в ужасе уставился на экран.
Близнецы.
* * *
Детская в квартире Брендона была готова в срок. Для одного ребенка. Для одного – не для двух. Теперь же им была нужна вторая колыбелька, второе детское сидение в машину – все во втором экземпляре.
Едва ли Райан мог представить, что у него появится двое детей, Джон с трудом мог поверить в то же самое. Однако в их непрекращающемся соперничестве имелись и свои положительные стороны: их совместными усилиями комната была полностью переделана спустя всего три недели после того, как стало известно о близнецах.
- Мне вот интересно: а они одинаковые? – размышлял Джон вслух, поглаживая ладонью живот Брендона. Шел седьмой месяц срока, Ури чувствовал себя необъятным.
- Надеюсь, что нет, иначе я буду их путать, - пожаловался солист.
- Не будешь, - заверил Уокер и поцеловал друга в нос.
Пинались близнецы постоянно. Все время. Они толкались среди дня, толкались они и среди ночи. Засыпал Брендон с трудом, поскольку это постоянно будило его, но становилось лучше, если в одной с ним кровати спал кто-нибудь еще. Он заметил это совершенно случайно, после того как Райан остался с ним, увлекшись покраской стен в детской.
Джона там, слава богу, не было: он по-настоящему действовал Райану на нервы. Так что той ночью они спали обнявшись, а поведение близнецов было примерным. Похоже, малышам не нравились моменты, когда Брендон оставался один, а когда кто-то покровительственно обнимал его во сне, они успокаивались.
С этого момента участники группы негласно установили очередность «спальных» дежурств, договорившись, кто и когда остается у Брендона и ночует рядом с ним. Ребята любили эти ночи гораздо сильнее, чем способны были признать, даже несмотря на то что Ури по три раза за ночь вставал в туалет. Каждая секунда стоила этих неудобств.
Вскоре все смирились с «нуждами» Брендона и, что неудивительно, никто не отказывал ему в помощи с его деликатными проблемами.
А еще малышей успокаивало пение. Врач сказал, что теперь они могут слышать голоса и узнают голос Брендона после рождения. Тот решил, что это нелепо восхитительно, и теперь безостановочно разговаривал с близняшками.
- Никогда не покупайте обезжиренный майонез, - радостно увещевал Брендон, делая бутерброды. – Нет, правда, он отвратителен. Никогда вообще не покупайте продукты с низким содержанием жиров, слушайте своего папу: он плохого не посоветует.
Его поведение поощрило ребят делать то же самое, но солист раздражался, когда люди пялились на его живот и сюсюкали. Должно быть, так чувствуют себя женщины, когда мужчины таращатся на их грудь.
Иногда Брендон даже не слушал, что рассказывает детям Райан – он просто отворачивался и уходил прочь из комнаты в знак протеста.
Близнецам нравилось, когда Брендон исполнял песни Фрэнка Синатры или самих Panic!At The Disco; Спенсер пришел к выводу, что у малышей, очевидно, прекрасный вкус. Райан сказал, что на третий День рождения подарит каждому по гитаре, Смит настоял на ударной установке, Джон назвал их долбоебами и встал на сторону баса.
Брендон велел всем заткнуться: дети станут пианистами.
В конце концов они пришли к компромиссу: близнецы будут обучены играть на всем вышеперечисленном.
* * *
В самом конце срока доктор настояла на том, что Брендону нужен постельный режим. Предписание было обречено на провал, но Спенсер, Джон и Райан были готовы заставить его повиноваться.
Вследствие некоторых анатомических различий мужского и женского организмов было решено прибегнуть к помощи кесарева сечения. Как только близнецы появятся на свет, матку – напоминание о том, что Брендону довелось побывать девушкой – удалят. В итоге он не будет ничем отличаться от остальных парней, разве что внизу его живота останется странный продолговатый шрам.
Друзья по группе развлекали Брендона подбором имен. Им еще не довелось на полном серьезе задуматься на эту тему, поэтому все собрались возле его постели и пустились в бурные обсуждения.
- Две девочки? Два мальчика? Кто именно? – спрашивал Спенсер.
- Мне нравится имя Кэтрин, - сказал Джон.
- Я люблю имена, которые передаются по наследству, - заявил Райан.
Брендон взглянул на него.
- Вот уж хрен я назову кого-нибудь из них Джорджем!
- Да пошел ты, - пробормотал Росс, и друг рассмеялся.
- Мне нравится Жозефина, - произнес Спенсер. – И Тед.
- Что? – с ужасом переспросил Райан. – Жозефина и Тед? Это же издевательство! Они не сочетаются!
- Они и не должны сочетаться, - поспорил барабанщик. – Терпеть не могу, когда люди называют своих детей, например, Тимом и Томом или как-нибудь еще в том же духе.
- Мне нравится Оливер, - сказал Брендон.
Джон скорчил рожу, но прикусил язык.
- Да, Оливер – хороший вариант.
Взяв в учет то, что никого не назовут Бойдом или Джорджем, Джон решил, что уж с Оливером он как-нибудь сможет свыкнуться.
* * *
Так как Брендон не мог родить естественным путем, следовательно, и схваток у него быть не могло, специалист просто сообщила, что пришло их время. Этому предшествовали долгие часы обсуждений кандидатуры, которая пойдет с Брендоном, будет держать его за руку и увидит рождение близнецов. Никто не хотел уступать другому, поэтому решено было отправить Пита Вентца, который как раз был проездом в Вегасе и которому все равно было нечего делать.
Так что Джон, Спенсер и Райан толклись в приемной, перепуганные до ужаса. Ожидание казалось вечным, хотя в реальном времяисчислении они провели там всего два часа. С ними в комнате находился еще один парень, который, разобравшись, что они пришли туда вместе, поинтересовался:
- Так кто же все-таки отец?
- Я, - хором ответили все трое, и удивленный молодой человек умолк.
Наконец в приемную выскочил Пит с обезумевшими глазами.
- Это… было самым необычным опытом в моей жизни, - сообщил он, выглядя так, словно был под завязку накачан наркотой.
- Ну?! – крикнул Райан ему в лицо.
- По-настоящему… безумно, - ответил Вентц и вперился вдаль невидящим взглядом.
Затем вышла и сияющая доктор Уайтстейбл.
- Поздравляю, - обратилась она к ожидающим. – У Брендона мальчик и девочка.
Джон выкрикнул триумфальное: «ДА!» - Спенсер улыбнулся так широко, что все раковые больные чудом излечились, а Райан уткнулся, всхлипывая, в плечо доктора Уайтстейбл.
Все дружно рванули в палату, где на кровати лежал Брендон, выглядящий, честно говоря, ужасно, но его глаза сияли ярко, как никогда раньше, и на руках он держал двух новорожденных малышей.
Может быть, все они прослезились. Совсем чуть-чуть.
Спенсер взял у него мальчика, рассмотрел повнимательнее, заявив:
- У него губы Брендона.
Малыш зевнул, потряс миниатюрным кулачком, и сердце Смита потекло, растаяв.
Райан сидел на краешке постели и держал на руках девочку.
- Один, два, три, четыре, пять, - считал он ее пальчики, - шесть, семь, восемь, девять, десять. Видишь? Десять пальцев. Ты совершенна, ты видишь это? У тебя десять пальцев, - ворковал он, полностью потерянный где-то в своем собственном мире.
Все трое уже успели сдать свою кровь для теста на установление отцовства, и доктор предупредил их, что результаты следует ждать в течение трех дней. Райан отчаянно пытался разглядеть сходство близняшек с самим собой, но больше всего, решил он, они похожи на Брендона.
Потом мальчика взял Джон и принялся ненормально хихикать.
- Он пытается отыскать сосок! – смеялся он, наблюдая за тем, как ребенок хватается за его рубашку и открывает и закрывает рот, показывая, что голоден.
Доктору Уайтстейбл пришлось силой выталкивать кандидатов в отцы из палаты. Она настояла на том, что Брендону и малышам нужен отдых, а посетителям можно будет зайти на следующий день.
Вернувшись утром, ребята завалили комнату цветами, шариками и мягкими игрушками.
* * *
На третий день пришли результаты из лаборатории. Брендон сидел на кровати, уже порядком уставший от тотального бездействия и страстно желающий отправиться домой, но до его с близнецами выписки оставались еще одни сутки. Джон, Райан и Спенсер по такому случаю облачились в парадные костюмы и стояли, как у смертного одра, с серьезными выражениями на лицах.
Брендон уже успел дать малышам имена. Он решил сделать это до того, как объявят биологического отца, потому что Спенсеру нравилось имя Тед, Райан хотел бы назвать мальчика Джорджем, а Джон заявил, что Уинстон – это по-настоящему круто.
Вот уж ни хрена!
Брендон дал им имена и ждал, что настоящий отец отнесется к его выбору со всем уважением. Хотя второе имя можно будет и обсудить.
Мальчик родился раньше и был на целую минуту старше девочки. Брендон назвал его Дениелом, потому что это имя ему нравилось и было похоже на то, каким должны звать старшего брата. Девочка стала Фионой. Райан поморщил нос, но не сказал ни слова.
Фиона выглядела как Фиона, и Брендон остался доволен своим выбором.
Доктор Уайтстейбл улыбнулась им, входя в палату с результатами теста в руках. Она осведомилась о самочувствии Брендона и осмотрела близнецов.
- Чудесно, - произнесла она, и в ее голосе сквозило обожание к этим новорожденным, лежащим в прямоугольных прозрачных больничных люльках.
- Так кто же это? – наконец не выдержал Брендон.
- О, ну, конечно, - врач улыбнулась и повернулась обратно к присутствующим. Когда она заглянула в результаты, напряжение в комнате стало осязаемым. – Кажется, что отцом детей является кандидат Б, то есть… - начала она и еще раз сверилась с бумагами. – Джонатан Уокер.
Джон, которого впоследствии вспоминали в больнице чаще остальных, ударился в слезы. Спенсер, несмотря на то что обожал близнецов, почувствовал облегчение. В Райане что-то умерло.
Счастливый папа взял на руки Дениела, щебеча и всхлипывая: «прекрасный папочкин сын» - потом поднял Фиону и запричитал еще громче: «маленькая папина принцесса».
Россу стало бы гораздо лучше, знай он, что через полгода Брендон вновь станет девушкой, а когда это произойдет, Райан, случайно «забыв» презервативы в шкафчике, закроется с ним в ванной для осуществления кое-каких действий из фильмов для взрослых. Всего пятнадцать месяцев спустя он впервые в жизни будет держать на руках свою новорожденную дочку.
Вот только сам он об этом пока не знал.
Спенсер, с другой стороны, кастрировал бы Джонатана Уокера на месте, если бы проведал, что залетит от басиста через два года, тоже обратившись, к своему искреннему ужасу, девушкой. Или не кастрировал, если бы кто-нибудь рассказал ему о тепле, которое будет разливаться в сердце, когда их с Джоном сын впервые им улыбнется.
А Брендон умер бы от смеха, узнав, что он проведет следующие двадцать лет своей жизни, живя в самом дорогом районе Лас-Вегаса, в гигантском доме с тремя этажами, двумя гаражами, шестью машинами, пятью собаками, четырьмя котами, тремя одногруппниками и подрастающими детьми, которых они впоследствии станут называть «маленькими паниками» (позже это имя будет заменено на «маленькие сволочи!» Джона, которое появится после того, как детки решат расписать красками новую машину Уокера).
Если бы Брендон знал хоть что-нибудь из этого, он бы надорвался в истерике.
Но сегодня все ошеломленно смотрели на Джона, который плакал, как никогда в жизни, однако не стремились успокоить его, потому как плакал он от счастья.
И теперь счастье было чем-то, что вскоре все вместе и каждый по отдельности осознают в полной мере. Впервые в жизни.
КОНЕЦ.